Перестань меня мучить
блин хозйяин перестань меня мучить! да я не мучаю Барс, я просто сижу на тебе
Поиск по пользователям
Для создания котоматрицы не нужно иметь каких-то особых навыков, все очень и очень просто!
Итак, для создания котоматрицы потребуется:
- фотография с любым смешным животным;
- немного фантазии и юмора.
Как создать котоматрицу:
- берем смешную фотографию;
- накладываем на нее смешной текст и... готово!
Сегодня:
- новые пользователи: 0
- создано котоматриц: 0
Полный список...
- Тузик! Сэнсэй! Посмотри, я правильно грызу тапок?
Кот заполняет все отведенное ему пространство независимо от размеров кота и пространства
О себе: симпатучная...
Мне долго маячить тут в окон квадраты?! Немедля откройте! ПЕРСона не жрата!!!
Официант! Гуляем! Еще пробку шампанского и пару коньячных!
НатУрморД "Окорочок в сухарях" Репин (не найденное)
- Вась, убери морду-то! Птичке же вылететь ... некуда!
Неслась Ряба, неслась, но яиц от этого не прибавлялось
По утрам, надев трусы, Подведи скорей часы!
Лапы от ушей ему подавай... А ты когда-нибудь брал мышь в её логове?
Через два часа череп моргнул...
Вспомнил Вася грязь и лужи, Беспризорное житье! Если я вам чистым нужен, Ладно, мойте, ё-моё!
- Слышь, хозяин, мне как мурлыкать - очередями или одиночными? - Ты, Вась, главное, без отдачи постарайся!
... не то, чтобы я боялся но это Васькин район!
А я тут...эм...чтобы зайцев не было..
Хозяин, а может, плитка уже приклеилась?
Закон Архимеда: тело, насильно погруженное в воду, вытесняет впоследствии объем жидкости.. в хозяйские тапки!
А я вот тихий. Какая жалость... Мне "шила в попе" не досталось...
ТЫРЕСКОП
Выдаю Мурку замуж в теплые, надежные руки. Проверю.
Начинаю путь к сердцу!
-Дядечко гаишник! Товарищ дважды генерал! Заберите хоть вы у этого...э-э-экстремала либо права, либо меня!!
Раскинулась Мурка широко!Хозяйка бушует вдали!Она убирается в кухне!Осколки и комья земли...
Ну и гадость придумал же кто-то в этом лучшем из лучших миров...
Граждане прохожие, те, что с доброй рожею, сиротинке к ужину. котлеток бросьте дюжину
Миледи - форменная бестья, на вид пушиста и чиста...
-Вась, не помнишь, как там избавиться от молочницы?
ТольСпят хозяева сном лошадиным. Спит весь дом. Мирно кончился день...
Трех носков не хватает... Пасьянс не сходится!
Мам! Это не я - наследил... ты мне веришь??!
я правильно грызу тапок? - Тузик! Сэнсэй! Посмотри,
Читать "Александр Пушкин (пьеса в четырех действиях)" - Булгаков Михаил Афанасьевич - Страница 2
Пауза.
Гончарова. Ну, Наталье Николаевне скажи.
Никита. Не буду я говорить Наталье Николаевне, не поедет она.
Пауза.
А без нее? Поехали бы вы, детишки и он.
Гончарова. Ополоумел, Никита?
Никита. Утром бы из пистолета стреляли, потом верхом бы ездили… Детишкам и простор, и удобство…
Гончарова. Перестань меня мучить, Никита, уйди.
Никита уходит.
Гончарова, посидев немного у камина, уходит во внутренние комнаты.
Слышится колокольчик.
В кабинет, который в полумраке, входит не через гостиную, а из передней — Никита, а за ним мелькнул и прошел о глубь кабинета какой-то человек. В глубине кабинета зажгли свет.
Никита (глухо, в глубине кабинета). Слушаю-с, слушаю-с, хорошо. (Выходит в гостиную.) Александра Николаевна, они больные приехали, просят вас.
Гончарова (выходит). Ага, сейчас.
Никита уходит в столовую.
(У двери кабинета.) On entre? (Входит в кабинет. Голос ее слышен глухо.) Alexandre, etes-vous indispose?[4] Лежите, лежите. Может быть, послать за доктором? (Выходит в гостиную, говорит Никите, который входит с чашкой в руках.) Раздевай барина. (Отходит к камину, ждет.)
Никита некоторое время в кабинете, а потом уходит в переднюю, закрыв за собою дверь.
(Входит в кабинет. Слова ее слышны там глухо.) Все благополучно. Нет, нет…
Колокольчик. Никита входит в гостиную. Гончарова тотчас выбегает к нему навстречу.
Никита (подавая письмо). Письмо Алек…
Гончарова (грозит Никите, берет письмо). А, от портнихи… Хорошо. Скажи, что буду завтра днем. Ну, чего ты стал, ступай. (Тихо.) Тебе сказано, не подавать писем?
Никита выходит.
(Возвращается в кабинет.) Бог с вами, Александр, говорю же, от портнихи. Право, я пошлю за лекарем. Дайте, я вас перекрещу. Что? Хорошо. Я умоляю вас не тревожиться.
Свет в кабинете гаснет.
Гончарова возвращается в гостиную, закрывает дверь в кабинет, задергивает ее портьерой. Читает письмо. Прячет.
Кто эти негодяи? Опять, Боже праведный! (Пауза.) В деревню надобно ехать, он прав.
Послышался стук. Глухо — голос Никиты.
Появляется Наталья Николаевна Пушкина. Она развязывает лепты капора, бросает его на фортепиано. Близоруко щурится.
Пушкина. Ты не спишь? Одна? Пушкин дома?
Гончарова. Он приехал совсем больной, лег, просил его не беспокоить.
Пушкина. Ах, бедный! Да немудрено, буря-то какая, господи! Нас засекло снегом.
Гончарова. С кем ты приехала?
Пушкина. Меня проводил Дантес. Ну, что ты так смотришь?
Гончарова. Значит, ты все-таки хочешь беды?
Пушкина. Ах, ради всего святого, без нотаций.
Гончарова. Таша, что ты делаешь? Зачем ты напрашиваешься на несчастье?
Пушкина. Ah, mon Dieu![5] Азя, это смешно. Ну что худого в том, что beau frere[6] меня проводил?
Гончарова подает письмо Пушкиной. Пушкина читает, шепчет.
Он не видел?
Гончарова . Бог спас. Никита хотел подать.
Пушкина. Ах, старый дуралей! (Бросает письмо в камин.) Несносные люди! Кто это делает?
Гончарова. Это тебе не поможет. Сгорит это, но завтра придет другое. Он все равно узнает.
Пушкина. Я не отвечаю за анонимные наветы. Он поймет, что все это неправда.
Гончарова. Зачем же ты мне-то говоришь так? Нас никто не слышит.
Пушкина. Ну, хорошо, хорошо. Я сознаюсь, я точно виделась с ним один раз у Идалии, но это вышло нечаянно. Я и не подозревала, что он придет туда.
Гончарова. Таша, поедем в деревню.
Пушкина. Бежать из Петербурга? Прятаться в деревне? Из-за того, что какая-то свора низких людей… презренный аноним… Он и подумает, что я виновата. Между нами ничего нет. Покинуть столицу? Ни с того ни с сего? Я вовсе не хочу сойти с ума в деревне, благодарю покорно.
Гончарова. Тебе нельзя видеться с Дантесом. Неужели ты не хочешь понять, как ему тяжело? И притом денежные дела так запутаны…
Пушкина. Что же прикажешь мне делать? Натурально, чтобы жить в столице, нужно иметь достаточные средства.
Гончарова. Я не понимаю тебя.
Пушкина. Не терзай себя, Азя, ложись спать.
Гончарова. Прощай. (Уходит.)
Пушкина одна, улыбается, очевидно, что-то вспоминает.
В дверях, ведущих в столовую, бесшумно появляется Дантес. Он в шлеме, в шинели, с палашом, запорошен снегом, держит о руках женские перчатки.
Пушкина (шепотом). Как вы осмелились? Как вы проникли? Сию же минуту покиньте мой дом. Какая дерзость! Я приказываю вам!
Дантес (говорит с сильным акцентом). Вы забыли в санях ваши перчатки. Я боялся, что завтра озябнут ваши руки, и я вернулся. (Кладет перчатки на фортепиано, прикладывает руку к шлему и поворачивается, чтобы уйти.)
Пушкина. Вы сознаете ли опасность, которой меня подвергли? Он за дверьми. (Подбегает к двери кабинета, прислушивается.) На что вы рассчитывали, когда входили? А ежели бы в гостиной был он? Он запретил пускать вас на порог! Да ведь это же смерть!
Дантес. Chaque instant de la vie est un pas vers la mort[7]. Слуга сказал мне, что он спит, и я вошел.
Пушкина. Он не потерпит. Он убьет меня!
Дантес. Из всех африканцев сей, я полагаю, самый кровожадный. Но не тревожьте себя — он убьет меня, а не вас.
Пушкина. У меня темно в глазах, что будет со мною?
Дантес. Успокойтесь, ничего не случится с вами. Меня же положат на лафет и повезут на кладбище. И так же будет буря, и в мире ничего не изменится.
Пушкина. Заклинаю вас всем, что у вас есть дорогого, покиньте дом.
Дантес. У меня нет ничего дорогого на свете, кроме вас, не заклинайте меня.
Пушкина. Уйдите!
Дантес. Ах нет. Вы причина того, что совершаются безумства. Вы не хотите выслушать меня никогда. А между тем есть величайшей важности дело. Надлежит слушать. Там… да. Иные страны. Скажите мне только одно слово — и мы бежим.
Пушкина. И это говорите вы, месяц тому назад женившись на Екатерине, на моей сестре? Вы и преступны, вы и безумны! Ваши поступки не делают вам чести, барон.
Дантес. Я женился на пей из-за вас, с одной целью — быть ближе к вам. Да, я совершил преступление. Бежим.
Пушкина. У меня дети.
Дантес. Забудьте.
Пушкина. О, ни за что!
Дантес. Я постучу к нему в дверь.
Пушкина. Не смейте! Неужели вам нужна моя гибель?
Дантес целует Пушкину.
О жестокая мука! Зачем, зачем вы появились на нашем пути? Вы заставили меня и лгать и вечно трепетать… Ни ночью сна… ни днем покоя…
Идеально убитые отношения 2 💔🔥🔞 - глава 30🔞
Ты: знаю)- ёрзаешь на нём и дразнишь его этим, он твердеет под тобой 🍌
Д: значит хочешь поиграть)- кусаешь его кожу...
Ты: Ммммггг- соглашаешься...хриплый стон вырывается из его уст...
Резким движением он переворачивает тебя так что ты лежишь под ним...и жадно впиваеться в твои губы....и ваши языки 👅 сплетаються....
Поцелуй 💋 прерывается и он начинает целовать и покусывать твою кожу...
Д: подними руки- приказывает и ловким движением снимает с тебя топ....
Когда обножаеться твоя грудь 🍒 на его лице появляется грязная и эротичная улыбка....
Большим пальцем рисует круг около правого соска....и он твердеет...кусает его....
Нежный стон вырывается из тебя....тоже самое он проводит с дригим соском....🍒
Стоны вырваються с твоих уст всё чаще и чаще.... его язык 👅 делал сладкую пытку для твоих сосков....
Ты: прошу перестань....перестань меня мучить- еле как говоришь его улыбке нет предела....
Д: мне нравится смотреть на реакцию твоего тела когда я к нему прикасаюсь)- сексуально шепчет он а после добавляет....
Д: оно такое ненасытное)- большим пальцем отводит твой сосок....
Но всё таки ускоряться...очень быстро.... его пальцы резко в тебя входят...
Ты страстно выкрикиваешь...что твой стон эхом раноситься по квартире....
Потом он вытаскивает свои пальцы с тебя....после его пальцем осталось покалывающее чувство....
После он снимает штаны и входит в тебя....кладёт руки около твоё головы..толчёк и вы стоните в унисон....и он целует твою шею...
Под бурные стоны вы взрываетесь 💦....
У тебя не было сил даже открыть глаза...он взял тебя на руки....поцеловал в макушку и отнёс в спальню....
Ты: хороший фильм был)- бурчишь тихо но достаточно громко для чтобы он услышал...
Он ещё раз целует тебя в макушку...
Д: мне тоже понравилось надо бы ещё раз посмотреть)
Ты хихикаешь и сильнее прижимаежься к нему....твои глазки закрылись и ты уснула...
Он положил тебя на кровать укрыл одеялом и поцеловал тебя в макушку....
Д: какая же ты у меня красивая, как северное сияние, но если бы ты знала мой секрет...надеюсь ты не узнаешь и мы будем счастливы)- гладит тебя по щеке ложиться рядом и вы засыпаете.....
******
Проза : Современная проза : Эпилог : Александр Житинский : читать онлайн
Эпилог
Вопреки предсказанию отца, мы сравнительно благополучно добрались домой. Путь наш был немного извилист, но приключений мы испытали меньше. В Риме нам вручили вещи генерала, снятые с «Ивана Грозного», и багаж Лисоцкого и Черемухина, прибывший из Уругвая.
В посольстве с нами долго разговаривали. Сначала со всеми вместе, а потом с генералом и Черемухиным отдельно.
Мы рассказали всю правду.
На обратном пути в Москву, в самолете, генерал и Черемухин проинструктировали нас, как нам отвечать на вопросы родственников и корреспондентов.
– Значит так, – сказал генерал. – Были мы не в Бризании, а в Танзании. Вакантные места преподавателей оказались занятыми. Мы вернулись. Понятно?
– А Бризания? Вятичи? Киевляне? – спросил я.
– Нет ни вятичей, ни киевлян, ни Бризании, – сказал Черемухин. – Понятно?
– А все-таки, что же случилось с их политехническим институтом? – вспомнил я.
Лисоцкий засмеялся и сказал мне, что патриарх открыл им тайну, пока я гулял по ночной Бризании.
– Ужасное недоразумение! – сказал Лисоцкий. – Отец Сергий как-то раз сообщил в «Новостях из России», что открылся Рязанский политехнический институт. Эта новость дошла до москвичей. Ну, сами понимаете, – рязанский, бризанский – на слух разница невелика. Москвичи подумали, что где-то в Бризании, и впрямь, открыли институт. И стали выписывать преподавателей. Испорченный телефон, одним словом…
– Значит, едем теперь в Рязань? – сказал я.
Лисоцкий посмотрел на меня с сожалением.
Вернувшись, мы молчали, как рыбы, отнекивались, отшучивались, плели что-то про Танзанию, и нам верили. Мне было ужасно стыдно. Потом я не выдержал и все рассказал жене.
– Петя, перестань меня мучить своими сказками, – сказала она. – Я и так от них устала. Когда твое воображение наконец иссякнет?
Я очень обиделся. Почему чистая правда выглядит иногда так нелепо? Но вещественных доказательств у меня не было никаких, за исключением третьего тома марксовского издания Пушкина. Сами понимаете, что такой том можно приобрести в букинистическом магазине, а совсем не обязательно посреди Африки с лотка старого негра, коверкающего русские слова.
Тогда я плюнул на все и решил написать эти заметки.
Я часто вспоминаю тот единственный вечер в Бризании, яркие костры на полянах, раскрасневшееся от близкого пламени лицо нашей милой Кати с глазами, в которых горела первобытная свобода, и глухой голос юноши из племени вятичей, который читал:
Да вот беда: сойди с ума,
И страшен будешь, как чума,
Как раз тебя запрут,
Посадят на цепь дурака
И сквозь решетку как зверка
Дразнить тебя придут.
И ведь верно, придут…
БЛ*** Е****ЫЙ В РОТ ОЙ КАК БОЛЬНО!!! ПЕРЕСТАНЬ СУ** ТЫ МЕНЯ МУЧИТЬ АЙ ОООООП, Комикс У стоматолога
Комикс У стоматолога
БЛ*** Е****ЫЙ В РОТ ОЙ КАК БОЛЬНО!!! ПЕРЕСТАНЬ СУ** ТЫ МЕНЯ МУЧИТЬ АЙ ОООООП Комикс У стоматолога
Создать комиксПохожие картинки:
| Отец, сломленный смертью жены, морально истязал маленького Альфреда. источник: NKJP: Мария Голашевская: Эстетика пяти чувств, 1997 | |
| Таксист подъехал к бордюру, и я неожиданно открыл дверь...Что-то меня гнало вперед... Зачем я туда бежала... Боже... когда меня мучает шум в коридоре, я уже знаю, что это сабо... Эти девушки их носят.. источник: NKJP: Мария Нуровска: Испанские глаза, 1990 | |
| Сегодня, когда они пьяны, они вызывают чувство снисходительности и улыбку снисходительности. В то время пьяных людей еще истребляли.Так я [...] истязаемый свистом и криками толпы, с моей любимой Зосенькой на спине, я полз [...] к площади Трех Крестов. источник: NKJP: Тадеуш Конвицкий: Новый мир и окрестности, 1986 | |
| Увядшая традиция подавать суп на завтрак, максимум в домах отдыха, молочным супом гостей пытают с упорством, достойным лучшего дела, а молочным супом в виде массовки - это преступление над хорошим вкусом. источник: NKJP: Анджей Козиол: Необычные супы, Dziennik Polski, 2002-11-30 | |
| Он безошибочно чувствовал мои слабости и регулярно мучил меня арифметическими и геометрическими схемами. Ради разнообразия он чередовал ее с до тошноты скучными трактатами по философии и жизнеописаниями сменявших друг друга императоров [...]. источник: NKJP: Ева Белоленцка: Ткачиха иллюзий, 2004 |
Поляки были опрошены в рамках опроса американской организации WorldPublicOpinion. 62 процента наших соотечественников считают, что пытки должны быть запрещены при любых обстоятельствах. 20 процентов разрешают использовать это средство, когда оно может спасти чью-то жизнь. 7 процентов она не возражала бы против полной легализации применения пыток.
В предыдущем опросе по этому вопросу, в 2006 году, поляки ответили точно так же. - Это доказывает, что взгляды на этот вопрос глубоко устоялись, - сказал Rzeczpospolita доктор Михал Венцель из CBOS, проводивший исследование.
Пытки сегодня применяются во многих странах третьего мира. Выяснилось, однако, что они практиковались и американскими спецслужбами при допросах реальных и мнимых исламских террористов. Применяемая ЦРУ пытка утоплением заключается, например, в том, что заключенного привязывают к скамейке, обматывают голову целлофаном и обливают водой. Заключенный начинает брыкаться, как будто он задыхается. Забивание водой применялось в секретных тюрьмах ЦРУ в разных странах, в том числе — по неподтвержденным данным — и в Польше.Большое влияние оказали события в американской тюрьме Абу-Грейб в Ираке. Зафиксированы такие случаи пыток, как: избиение заключенных по раненым конечностям, обливание фосфорной кислотой, засовывание палок в задний проход, протаскивание заключенных по полу за веревки, привязанные к ногам или половому члену.
Вчера более 200 бывших политиков и военных, в том числе Джордж Шульц, Мадлен Олбрайт и Збигнев Бжезинский обратились к президенту Джорджу Бушу с призывом прекратить жестокие методы допроса подозреваемых в терроризме и содержания их в секретных тюрьмах.
Противников пыток в Польше немного меньше, чем в Западной Европе. В Испании, где 11 марта 2004 г. исламисты в результате теракта убили 192 человека, 82% респондентов высказались против применения пыток при любых обстоятельствах. В особых случаях допускались и 5 процентов, и 7 процентов. заявил, что использование подобных методов должно быть полностью разрешено. Точно так же французы (82, 12 и 4 процента соответственно) и англичане (82, 11 и 4 процента).
Больше разобщены жители стран вне европейской культуры - Египта (54, 40, 6), Ирана, Нигерии и Южной Кореи.
Исследование, проведенное в 19 странах с участием 19 000 граждан, является ответом на дискуссию, возникшую в США после терактов 11 сентября 2001 г. Несмотря на противодействие со стороны правозащитных организаций, некоторые правые тогда допускали применение меры в рамках борьбы с терроризмом. «Если пытки — единственный способ получить информацию, чтобы предотвратить взрыв атомной бомбы на Таймс-сквер, пытки должны — и будут — применяться», — написал известный судья Ричард Познер.
В соответствии с этими предложениями спецслужбы США стали использовать «нестандартные методы допроса». - Это лучший пример того, к чему приводит такое отношение. Как только ворота открываются, ими быстро злоупотребляют. Все начинается с «исключительных обстоятельств» и заканчивается повседневным насилием, говорит Анн-Лоуренс Лакруа, глава Всемирной организации против пыток, для Rzeczpospolita. - Нельзя причинять боль величию закона. Тот факт, что 62 процента поляков выступают против пыток, является хорошим признаком вашего общества, подчеркивает она.
Израильский эксперт по терроризму полковник Эйтан Азани с этим не согласен. - В нашей стране много раз благодаря применению радикальных методов удавалось предотвращать теракты, - говорит Rzeczpospolita. Ситуацию, когда террорист оказывается в руках полиции, располагающей информацией о готовящемся теракте, в Израиле называют бомбой замедленного действия. - Ее нужно разоружить. Что важнее? Права человека террориста или защита жизни граждан? — спрашивает Азани.
Самореклама
Институт мониторинга СМИ, отчет NOM
Самое влиятельное СМИ в апреле 2022 г.
Подписаться на
-может
Церковь не одобряет пыток.
По двум причинам: во-первых, это человеческое достоинство, которое в любом случае запрещает объективацию. Во-вторых, достоинство человеческого тела. Но что делать, когда у террориста в тюрьме есть ценная информация о нападении, которое, как мы знаем, должно произойти завтра в торговом центре? Пытка может быть оправдана только тогда, когда есть моральная уверенность в том, что бомба взорвется в определенный день, и у соответствующего лица есть информация, позволяющая предотвратить нападение, и только когда больше нет никакой возможности вести переговоры с террористом.Только в этом случае я был бы готов применить пытки, не избиение, полив или электрошок, а, например, применение фармакологических средств, чтобы заставить его сказать правду. В таком случае пытка может рассматриваться как действие в рамках принципа действия с двойным эффектом, который принимает Церковь. Это правило позволяет, в частности, для самообороны от нападавшего он также был расширен для оправдания смертной казни или прекращения правления тирана. То же самое верно, когда, например,психопат врывается в школу и убивает детей. Учитель, защищающий детей, имеет право убить его.
к.з.
Применение пыток не может быть оправдано ни при каких обстоятельствах. Я не удивлен, что Церковь готова их принять, потому что она использовала их на протяжении сотен лет. Я считаю, что мы либо цивилизованные, либо варварские страны. Если мы не относимся к числу первых, мы можем ввести наказание поркой, которое является недорогим и эффективным. Также эффективно вытаскивать гвозди или вставлять под них булавки.Таких вещей много. Но если мы выйдем из варварского периода, мы категорически скажем нет пыткам. Терроризм — ужасная вещь, но если мы будем следовать тем же методам, что и террористы, мы далеко не продвинемся. С тех пор, как были приняты права человека и запрет пыток, мы должны их придерживаться. Как и со смертной казнью. Я могу оправдаться тем, что убиваю кого-то, кто сильно навредил моему ребенку, но я бы никогда не хотел, чтобы государство имело право налагать такое наказание.Я также не могу представить, чтобы дать вам такой инструмент, как пытки. Даже если информация, полученная от террориста, должна была предотвратить нападение. Пытки эффективны, но морально они недопустимы, даже если бы пытки одного террориста спасли миллион человек.
к.з.
Веб-сайт исследовательской организации: www.worldpublicopinion.org
.90 000 пыток, бесчеловечных условий и массовых смертей в тюрьмах - Amnesty International"Это ломает человека": Пытки, болезни и смерть в сирийских тюрьмах документа о преступлениях против человечности, совершенных правительственными войсками. В отчете рассказывается об опыте тысяч заключенных через рассказы 65 человек, подвергшихся пыткам, и описываются ужасные злоупотребления и бесчеловечные условия в центрах содержания под стражей, находящихся в ведении сирийских спецслужб, и в военной тюрьме Саидная в пригороде Дамаска.Большинство людей говорили, что видели, как умирали их сокамерники, а некоторые — что находились в своих камерах вместе с трупами.
- В своде историй, собранных в этом отчете, подробно описаны ужасные злоупотребления в отношении задержанных, от ареста до допроса и заключения за закрытыми дверями в разведывательных учреждениях. Эта поездка часто заканчивается смертельным исходом, заключенные рискуют умереть на любом этапе содержания под стражей, говорит Александра Зелинская, координатор кампании Amnesty International.
- На протяжении десятилетий сирийские правительственные силы применяли пытки как средство уничтожения противников. Сегодня они используются в качестве систематических и широкомасштабных атак против любого лица, подозреваемого в противодействии правительству, включая гражданских лиц, что представляет собой преступление против человечности. Виновные в этих преступлениях должны быть привлечены к ответственности.
- Международное сообщество, особенно Россия и США, которые сопредседательствуют на мирных переговорах по Сирии, должны срочно рассмотреть эти злоупотребления в обсуждениях с властями и вооруженными группировками и оказать на них давление, чтобы они прекратили пытки и другие виды жестокого обращения.
Amnesty International также призывает к освобождению всех узников совести, к освобождению остальных или к справедливому судебному разбирательству, а также к тому, чтобы независимые наблюдатели имели немедленный и беспрепятственный доступ во все места содержания под стражей.
В отчете представлены новые статистические данные Группы анализа данных о правах человека (HRDAG), организации, которая использует научный подход к анализу нарушений прав человека. В период с марта 2011 года, когда начался кризис, по декабрь 2015 года в заключении по всей Сирии умерло 17 723 человека.Это означает, что в среднем в течение месяца умирает более 300 человек. За последнее десятилетие Amnesty International ежегодно регистрировала в среднем 45 смертей в сирийских тюрьмах.
Однако эти цифры являются консервативными оценками, и как HRDAG, так и Amnesty International считают, что истинная цифра выше, особенно если учесть десятки тысяч людей, ставших жертвами насильственных исчезновений по всей Сирии.
При публикации отчета Amnesty International совместно с командой специалистов Forensic Architecture создали виртуальную 3D-реконструкцию одной из самых известных тюрем Сирии — Сайдная.С помощью архитектурного и акустического моделирования, а также рассказов бывших заключенных показаны ежедневный кошмар, который они переживают, и условия, царящие в местах лишения свободы: https://saydnaya.amnesty.org/.
Визуализация тюрьмы Сайдная Злоупотребления на каждом этапе
Большинство из тех, кто подвергся пыткам, рассказали Amnesty International, что издевательства начались практически сразу после их ареста, во время транспортировки, еще до того, как они попали под стражу.
Заключенные сообщили, что по прибытии в изолятор они организовали «приветственную вечеринку» — ритуал зверских избиений, часто с применением силиконовых или металлических прутьев или электрических проводов.
- Они относились к нам как к животным. Они хотели максимально дегуманизировать людей. Я видел кровь, это было похоже на реку… Я никогда не думал, что человечество опустится так низко… у них не будет проблем убить нас там», — сказал Самер, адвокат, арестованный недалеко от Хамы.
Часто сообщалось, что за «приветственными вечеринками» следовали «проверки безопасности», когда женщины, в частности, сообщали об изнасиловании и сексуальных домогательствах со стороны охранников.
© Amnesty International / Mohamad Hamdoun В разведывательных центрах задержанные подвергались бесконечным пыткам и другим видам жестокого обращения во время допросов, в основном с целью получения «показаний», другой информации или в качестве наказания. Распространенные методы включали дулаб (сгибание тела жертвы, чтобы оно поместилось в резиновую шину) и фалька (порка по подошвам ног).Задержанных пытали током, насиловали и подвергали сексуальному насилию, отрывали ногти на руках или ногах, обливали горячей водой или прижигали сигаретами.
Али, арестованный в разведывательном центре в Хомсе, описал, как его держали в стрессовой позе шабех , подвешивали за запястья в течение нескольких часов и неоднократно избивали.
Сочетание плохих условий содержания в разведывательных учреждениях, включая переполненность, отсутствие еды и медицинской помощи, с неадекватными санитарными условиями становится жестоким, бесчеловечным и унижающим достоинство обращением, запрещенным международным правом.
Выжившие сообщили, что их держали в таких тесных камерах, что им приходилось спать посменно или спать, пригнувшись.
- Это было похоже на комнату, полную мертвецов. Там нас хотели прикончить, — сказал Джалал, бывший заключенный.
Другой заключенный, «Зиад» (имя изменено в целях защиты его личности) рассказал, что однажды в Центре военной разведки 235 в Дамаске перестала работать вентиляция и 7 человек задохнулись:
- Нас начали пинать, чтобы посмотреть, кто жив.Мне и еще одному человеку сказали вставать... Потом я понял, что... умерло 7 человек, что я спал рядом с 7 телами... [потом] я увидел в коридоре остальные трупы, около 25 тела.
Бывшие заключенные также сообщали, что доступ к еде, воде и санитарии часто был очень ограничен. Большинство сказали, что они не могли нормально помыться. В таких условиях распространяется чесотка, вши и другие болезни. Большинство заключенных не получали надлежащей медицинской помощи, и во многих случаях заключенным приходилось заботиться друг о друге, используя самые простые материалы, что способствовало резкому увеличению числа смертей.
У заключенных не было доступа к врачам, семьям или адвокатам во время их пребывания в этих центрах, что во многих случаях было насильственным исчезновением.
Сайдная военная тюрьма
Заключенные нередко месяцами и даже годами находились в центрах различных спецслужб. Некоторые из них предстали перед военными судами в высшей степени несправедливыми — зачастую длящимися не более нескольких минут — прежде чем их перевели в военную тюрьму Сайдная, где условия содержания особенно ужасны.
- [В спеццентрах] пытки и избиения должны были заставить нас "признаться". В Сайдная казалось, что нас должны убить, естественная форма отбора, чтобы избавиться от слабых как можно быстрее после прибытия, - сказал Омар С.
Пытки и другие виды жестокого обращения в Саидной, по-видимому, являются частью неустанных усилий по уничтожению, наказанию и унижению заключенных. Выжившие утверждали, что заключенных забили до смерти.
Салам, адвокат из Алеппо, проведший в Сайдная более 2 лет, рассказал:
- Когда меня повезли в тюрьму, я почувствовал пытки.Это специфический запах сырости, крови и пота, это запах пыток.
Он описал случай, когда охранники до смерти забили пойманного в ловушку тренера по кунг-фу, когда узнали, что он тренирует других в камере: - Они сразу забили до смерти тренера и еще 5 заключенных, а затем перешли к другому 14 человек. Все они умерли в течение недели. Мы видели, как из клетки текла кровь.
Заключенных в Сайдной сначала неделями держат в подземных камерах, где в зимние месяцы очень холодно и нет одеял.Затем их переводят в надземные камеры, где их страдания продолжаются.
Лишенные еды, некоторые заключенные рассказывали, что ели апельсиновые корки и косточки от оливок, чтобы не умереть с голоду. Они не могли ни говорить, ни даже смотреть на охранников, которые регулярно их унижают и издеваются.
Омар С. описал, как охранник заставил двух мужчин раздеться и приказал одному изнасиловать другого, угрожая ему смертью, если он этого не сделает.
- Преднамеренный и организованный характер пыток и других видов жестокого обращения в тюрьме Садная свидетельствует о жестокости и бесчеловечности, - сказала Александра Зелинская.
- Международное сообщество должно положить конец этому ужасающему и глубоко укоренившемуся насилию. На протяжении многих лет Россия использовала свое право вето в Совете Безопасности ООН, чтобы защитить своего союзника, сирийское правительство, и отдельных преступников среди правительства и военных от судебного преследования за военные преступления и преступления против человечности в Международном уголовном суде. Этим массовым страданиям должен быть положен конец.
Большинство людей, подвергшихся пыткам и другим видам жестокого обращения, имеют душевные и физические шрамы.Большинство из них бежали после освобождения и теперь входят в число 11 миллионов сирийцев, покинувших свои дома.
Amnesty International призывает международное сообщество обеспечить предоставление тем, кто подвергся пыткам, медицинской и психологической помощи, а также социальной поддержки, необходимой для их реабилитации.
Вам нравится то, что мы делаем? Наша деятельность возможна благодаря регулярным пожертвованиям от частных лиц. Давай! Ты можешь изменить или спасти человеческую жизнь!
Помощь в образовательной деятельности
Помогите изменить закон
Помогите отправить следователей в кризисные зоны
.GTA V и пытки - мы представляем два редакционных голоса в обсуждении
Адам Беднарек : Невероятно, что любой игрок может быть удивлен применением пыток в GTA V. Это серия, полная насилия, и если кто-то чтобы пересечь границы, это Rockstar.
Я еще не играл в GTA V, а сцену пыток знаю только из историй.И, может быть, я подойду к теме банально, неправильно и неразумно, но, прочитав множество обсуждений, думаю, я смогу ответить на вопрос, зачем Rockstar сделали такую интерактивную сцену.
Потому что может быть.
С моей стороны абсурдно удивляться тому, что Rockstar смогла сделать что-то подобное. Серия GTA — это, конечно, еще и открытый мир, интересный сюжет, много веселого геймплея, но и насилие.Насилие в невероятных количествах. Именно GTA позволяет нам без причины наезжать на прохожих или стрелять им в колени. И делать много странных, жестоких вещей, о которых мы никогда бы не подумали, и которые сразу приходят нам на ум в GTA.
А теперь игровой журналист, который отлично знает сериал и знает, чего от него ожидать, садится за GTA V, является бандитом, торгует наркотиками, часто убивает невинных людей (напр.милиционеры) и вдруг сцена пыток. Сцены, в которых ему приходится мучить виртуального персонажа. Я только что устроил аварию, убил другого виртуального человека, который пытался посадить меня в виртуальную тюрьму, и это не произвело на меня никакого впечатления, но я не могу смириться с тем, что оскорбляю кого-то, чтобы получить от него какую-то информацию.
Извините, но очень забавно, когда у нас вдруг начинается эскалация виртуального насилия.Прохожие - ок. Стрелять в людей - можно. Пытки - мальчик, Rockstar - сборище психов!
Но чем это отличается от стрельбы в игре или наезда на пешеходов? К сожалению, я не знаю разницы.Либо мы принимаем насилие в играх и считаемся с тем, что создатели могут угостить нас жестокими сценами, либо мы его не терпим. А в магазине GTA V мы оставляем его на полке, а не кладем в корзину. Потому что, согласно этому второму способу мышления, цикл GTA должен быть удален с самого начала. Если мы сейчас вдруг обнаружим, что принуждение игрока к пыткам — это дешевая уловка, превращающая нас в зверей, то такая же уловка состоит в том, что мы можем устроить бойню на улицах, сидя за рулем.
Конечно, сейчас очень легко встать на сторону ханжи и открыто обвинить Rockstar в «ненужных» сценах, которые могут повлиять на психику юных игроков.Только это ужасно наивно и есть, прежде всего, свидетельство лицемерия.
На мой взгляд, нет необходимости анализировать, о чем была эта сцена - нужна она или нет.Я имею в виду, что если кто-то хочет получить больше от этой сцены, это очень хорошо — это также доказательство того, что Rockstar — умные создатели, и они сделали свою работу с умом. Назовите меня безмозглым потребителем, но если они хотели чего-то подобного, они это сделали, это их дело. Мне это может нравиться или не нравиться, и это право каждого. За исключением того, что внезапно бить тревогу и делать из этого большую проблему — это смешно. Потому что похоже, что все эти критики упустили не только то, что происходит в игровой индустрии, но и то, что происходит в киноиндустрии.
Скандал с пытками в GTA V заставил меня осознать две вещи. Во-первых, я бы хотел, чтобы мы перестали заглядывать в игры на второй день и анализировали каждую сцену с помощью увеличительного стекла.Это, конечно, может быть приятно, но также приводит к абсурдным ситуациям при решении проблемы, которая на самом деле не является проблемой. Ведь это взрослая игра, и будут освещаться серьезные, порой хардкорные вещи. Отсюда мой второй призыв — давайте, наконец, перестанем смотреть на игры с точки зрения двенадцатилетнего подростка, который тоже может в них играть, но не должен. И мы либо начнем серьезно относиться к себе и к создателям, либо будем изредка кричать «господи, он сломал зуб», сразу после того, как ударим кого-то по пояс и улыбнемся, что он так красиво выпрыгнул.
Фото: GamezillaМатеуш Голомб :
Примечание — текст содержит спойлеры о сюжете The Last of Us.Не читайте дальше, если вы не играли.
Начну с того, что я больше шокирован рецензией, опубликованной в «Политике», чем самой сценой пыток или всей той неразберихой, которая вокруг нее возникла.Конечно, я понимаю, что сцена может быть тяжелой, тревожной и трудной. Да, конечно! Однако давать самую низкую оценку одной из самых красивых игр этого поколения, доработанной практически во всех отношениях, на мой взгляд, является большим злоупотреблением. И аргументов для этого нет. Несколько лет назад это шокировало, например, Макса Пейна, когда главный герой нашел мертвого младенца. Может быть, я ошибаюсь, но громких скандалов на тот момент я не припомню. Однако для меня это была шокирующая сцена.
Теперь можно натянуть веревку и поспорить, что сильнее бьет по голове. Мертвый пацан в связке или вырывание зуба парню живьем? Имеют ли вообще смысл такие рассуждения? Важно, чтобы обе эти ситуации не были вырваны из контекста и не шокировали само искусство шокирования.Хотя кому-то кажется, что это совсем другое. Если бы это было так - конечно, тогда было бы над чем задуматься. Сейчас - не совсем.
Я буду использовать примеры, которые Павел привел в своем тексте.Однако сначала стоит кое-что отметить заранее. Ни The Last of Us, ни GTA V не относятся к жанру пыточного порно. На мой взгляд, обе сцены оправданы и имеют свой смысл, пусть даже и поучительный, хотя в деле игры Rockstar его найти можно. Но никого не волнует, что хотели сказать авторы. Удар настолько сильный, что мы отскакиваем от поверхности и лаем на свое отражение в зеркале. Потому что знаете, я не верю, что 1/6, кроме хорошей рекламы, может как-то навредить игре.
The Last of Us бросает нас в постапокалиптический мир, который стоит на грани пари. Люди за пределами больших городов живут как бы стадами животных и борются за выживание среди зараженных.В самом начале мы видим, что эта воображаемая обстановка представляемого мира подчиняется несколько иным законам, чем реальность. Кроме того, Джоэл — главный герой игры — оказывается в чрезвычайно сложной ситуации. Много лет назад он потерял дочь из-за эпидемии, а теперь привязался к маленькой Элли, которая до недавнего времени была просто «посылкой», которую нужно было доставить. Малыша похитили безумцы, а на героя, едва проснувшегося после тяжелой болезни, тоже напали бандиты.
Джоэл может попытаться найти Элли самостоятельно, но это займет много времени, и к тому времени, когда он доберется до нее, девочка уже может быть мертва.Ему будет слишком тяжело снова потерять свою «дочку». Единственным выходом было поймать двоих нападавших и выбить из них информацию. И честно - на мой взгляд, это самая оправданная и вероятная сцена в контексте игрового мира и данной, очень сложной ситуации. Если честно, меня больше потрясла сцена, где Элли расправляется со своим мучителем мачете, или та самая концовка, где Джоэл принимает очень спорное решение.
Игры Rockstar, помимо высмеивания всего, также известны тем, что критикуют определенные социальные механизмы и события.На этот раз было решено осудить пытки, которые часто совершают, например, военные. Как вы это делаете, кроме как в игре? А что он интерактивный? Это хорошо! Никто не пострадает, и мы можем видеть, какой ужас представляет собой этот тип действий. Хоррор-игра, действие которой происходит в определенных уголках мира, даже сейчас, прямо сейчас. Из-за того, что эта сцена вызывает отвращение у меня или у вас, мы сможем еще сильнее сказать «нет» этому виду практики. Разве это не положительно влияет на игрока? Более того, после этой сцены Тревор сам осуждает пытки за рулем автомобиля.Даже такой сумасшедший, как он. Это очень показательно для меня.
Интерактивность может быть даже плюсом для меня в этой ситуации.Кто-то скажет: у нас нет другого выбора, кроме как сделать так, чтобы продвинуть историю вперед в игре. И если бы ваш начальник приказал вам мучить невиновного человека, у вас тоже не было бы выбора. Я уверен, что если бы вы противостояли надсмотрщику из какой-то следственной или воинской части, вы бы только рисковали закончить свою собственную историю. Что-то думать о? Это дало мне.
Наконец, позвольте мне подчеркнуть еще одну вещь - я не поддерживаю пытки невинных.Обе игры — всего лишь воображаемая история, и сцены, представленные в них, не оторваны от целого, чтобы лишь накрутить потенциальных будущих психопатов вроде шарманщиков. И, к сожалению, наверное, так думают некоторые люди, имеющие контакт с играми. И давайте вспомним о маркировке на коробке. Но это тема для другой диссертации.
.Торт с ревенем и яичная пытка;)
*
Не-не, я бедных яиц не мучаю ;) Меня решили помучить! Вот так вот, вдруг решили разлюбить мой организм:/ Вы можете себе представить что-то подобное?!? Сначала я подозревала все, а не яйца, в своем аллергическом состоянии. Теперь, впрочем, у меня больше нет сомнений: каждый прием яичка, даже следа от него, заканчивается очень неприятной сыпью на лице, красной кожей и зудом: на кухне заменить.Но яйца?! Я знаю, я знаю, с этим можно жить, но... но это конечно, когда ты категорически не можешь что-то съесть, у тебя есть жестокое желание это сделать. Внезапно захотелось блинов, вафель и, конечно же, яичницы! Спаржа с яйцом, бутерброд с яйцом, пирог с вкуснейшим «интерьером» из яйца и сливок, пирожные, мороженое… обо всем этом нужно забыть на время. Я просто надеюсь, что это не займет много времени и элиминационная диета даст положительный эффект как можно скорее. Ваши большие пальцы, конечно, приветствуются здесь, чтобы поддержать меня в этой безяичной беде;)
Однако не бойтесь - рецепты из яиц все же будут появляться здесь, хотя, может быть, немного реже.И даже если я не ем одни блюда, я готовлю их для других, особенно тесто для этого примера. Хотя я признаю, что непросто испечь или приготовить, зная, что потом не съешь :(
*
*
В прошлые выходные меня попросили испечь торт. Поэтому я решила воспользоваться сезоном и испечь что-нибудь еще с ревенем. И с миндальной крошкой. Некоторое время назад мне приснился не просто пирог с ревенем, а двойной ревеневый ;) Влажный и ароматный.Именно поэтому я решил добавить в массу немного предварительно сваренного, перемешанного ревеня , что очень сильно повлияло на конечный результат. Для этого нежного цитрусового и ароматного бобов тонка , которые сюда идеально подходят. К сожалению - я попробовал торты. К сожалению, я съел кусок. Немного. И к сожалению жалею ( и очень нескромно ;) ) что он ( точнее был... ) вкусный! Это, безусловно, один из лучших тортов с ревенем, лучший торт с ревенем, который я когда-либо ел.Так что хорошо, что было "на вынос", иначе устоять было бы крайне сложно ;)
*
Двойной пирог с ревенем
для разъемной формы диаметром 20-22 см
для соуса из ревеня:
около 150 г ревеня
20 г сахара
тертая кожура 1 апельсина
Ревень вымыть, обсушить, нарезать, положить в кастрюлю, засыпать сахаром и варить до мягкости; затем перемешать и откинуть на сито до стекания, т. к. он должен быть достаточно густым («соус» можно приготовить, например,накануне и поставить на ночь в холодильник).
для крошки:
50 г холодного сливочного масла
50 г сахара
35 г муки
35 г миндаля мелкого помола
Все ингредиенты тщательно измельчаются или перетираются пальцами до образования крошки. Оставить в прохладном месте.
Для теста:
около 250 г ревеня
130 г муки
70 г мелко помолотого миндаля
1 чайная ложка разрыхлителя
60 г мягкого сливочного масла
135 г сахара
2 яйца
3 столовые ложки сметаны
тертая кожура лимона
½ тертых зерен бобов тонка ( можно заменить ванилью или ванильным сахаром )
+ 3 столовые ложки соуса из ревеня
Разогрейте духовку до 180°.
Вымойте, высушите и нарежьте ревень.
Смешайте муку с миндалем и порошком. Взбейте масло и сахар, затем добавьте по одному яйцу и продолжайте перемешивать, пока масса не станет однородной. Добавить натертую лимонную цедру, потерянные бобы тонка и половину муки, хорошо перемешать, затем, постоянно помешивая, добавить сливки и остальную муку. Вылить тесто в смазанную маслом и слегка посыпанную мукой разъемную форму. Сверху положите 3 столовые ложки «соуса» из ревеня и слегка вмешайте их в тесто (как при запекании зебры, т.е.). Затем посыпьте тесто измельченным ревенем и посыпьте крошкой. Выпекайте около 55 минут (или пока палочка не высохнет). Оставить на несколько-несколько минут в теплой духовке, а затем остудить на решетке.
ИЗДАНИЕ
ревеневый «соус» должен быть очень хорошо слит, чтобы он не застрял; мы также можем заранее смешать его с небольшим количеством теста или добавить еще немного муки, если тесто кажется нам слишком «рыхлым»; если наш «соус» получается довольно медленным, мы можем добавить немного меньше нарезанного ревеня сверху
*
* * * * *
И, наконец, еще немного 'извинений' ... Прошу простить меня за то, что я не отвечаю сразу на все мои электронные письма, однако последовательность не является моей сильной стороной, о чем я сожалею: / Я обещаю наверстать упущенное эта задолженность по корреспонденции скоро, по крайней мере, я надеюсь.А пока - прошу у вас терпения и понимания ;) И спасибо вам огромное за все приятные слова, за доверие и за то, что вы еще хотите здесь побывать :)
С уважением!
*
.Индия. Пытки должны были «излечить» его от гомосексуализма. Теперь индийский принц борется за права ЛГБТ +
Принц Манвендра Сингх Гохил из региона Раджпипла в Индии в 2002 году признался своей семье, что он гей. На протяжении многих лет мужчину подвергали пыткам, в том числе электросудорожной терапии, чтобы «вылечить» его. Сейчас он борется за права ЛГБТ+ людей в Индии и занимается просветительской деятельностью. Он также пытается объявить вне закона так называемую конверсионную терапию.
Манвендра Сингх Гохил, пожалуй, первый в мире открыто негетеросексуальный принц.Однако, прежде чем он решил раскрыться, его родители устроили в 1991 году брак между своим сыном и Чандрикой Кумари, принцессой штата Джхабуа в Мадхья-Прадеше. Из-за господствовавшей в индийском обществе гомофобии (до 2018 года там действовал постколониальный закон под названием Section 377, который карал «противоестественные половые акты» пожизненным заключением) и отсутствия просвещения в этом отношении, тогда 26- летняя Гохил не могла полностью понять его сексуальность. Вот что он сказал о женитьбе в интервью Опры Уинфри:
- Я думал, что после свадьбы все будет хорошо, что у меня будут дети с женой и я стану "нормальным" и тогда буду спокоен.Я боролся и пытался быть «нормальным». Я никогда не знал, и никто не говорил мне, что я гей и что это само по себе нормально и ничего не изменится.
Принц также подчеркнул, что сожалеет о том, что "потратил жизнь Чандрис впустую" и что брак так и не был заключен. Жена мужчины подала на развод через год после свадьбы. Принц отклонил дальнейшие предложения руки и сердца.
Читайте также: Когда-то каблуки, сегодня униформа. «На фронте есть место для всех», — говорит знаменитая трансвестит из Украины
Четыре года ужаса
В 2002 году у принца случился нервный срыв.Затем лечащий его психиатр сказал его родителям, что мужчина гей. - Они думали, что я не могу быть геем, потому что у меня очень богатое культурное прошлое. Они понятия не имели, что между чьей-то сексуальностью и воспитанием нет никакой связи, — говорит Гохил, слова которой цитирует Insider.com.
Вот тогда и начался четырехлетний ужас Принца. Родители были полны решимости «исцелить» наследника. Они связались с врачами, которые собирались делать операцию на головном мозге, и неоднократно подвергались так называемой «конверсионной терапии», в том числе электрошоковой терапии.Были наняты последовательные духовные и религиозные наставники, каждый с одной и той же рекомендацией: покончить с влечением Гохиля к мужчинам. За это время князь, как он сам говорит, неоднократно подумывал о самоубийстве.
Читайте также: «Моя жизнь покалечена». Как «лечили» гомосексуализм
«Я не виню людей. Я виню их невежество»
В 2006 году Гохил, которому тогда был 41 год, дал интервью местной газете. Разразился скандал.Жители района сожгли куклы с изображением принца, на улицах прошли акции протеста.
- Люди вышли на улицы и кричали, что я навлек позор и унижение на королевскую семью и культуру Индии. Гохил рассказал Insider, что мне угрожали смертью и требовали лишить меня титула. Это еще не все: родители принца публично отреклись от него, опубликовав в газетах заявление о том, что мужчина занимался «неподобающей обществу деятельностью».
Гохил, когда журналисты попросили его прокомментировать эти события, сказал: - Я не виню людей, которые против меня.Я виню их невежество в этой теме.
В 2013 году Гохил вышла замуж за американца Сесила «ДеАндре» Ричардсона, который с 2015 по 2020 год был послом США URGC (Объединенный совет зеленых беженцев) в Индии.
Приговор вынесен, драка продолжается
В 2018 году Верховный суд Индии декриминализовал гомосексуальность историческим решением. Затем Гохил открыл ворота дворцовой территории площадью 15 акров, из которой он был изгнан много лет назад после выхода. Он создал там пространство для ЛГБТ+ людей, которых не принимают их семьи в Индии.
Это один из элементов Lakshya Trust, благотворительной организации, основанной принцем для защиты прав ЛГБТК-сообщества в штате Гуджарат, где находится Раджпипия.
Гохил борется, среди прочего, за запрет конверсионной терапии, которая причинила ему столько страданий. Пока этот вид пыток в Индии запрещен только в штате Тамилнад, где приговор по этому делу был вынесен в 2021 году.
- Важно, чтобы такие люди, как я, имеющие определенную репутацию в обществе, продолжали выступать.Мы не можем просто остановиться, потому что страна отменила раздел 377, — заявил принц в интервью Insider. Он добавил, что также намерен бороться за права негетеросексуалов на брак, наследование и усыновление детей.
Источник основного фото: Манвендра Сингх Гохил / Instagram
.Torture of Her Soul - J. M. Darhower - ebook
جدول المحتويات
TABLE OF CONTENTS
Prologue
Chapter 1
Chapter 2
Chapter 3
Chapter 4
Chapter
Chapter
Chapter 8
ГЛАВА 9
ГЛАВА 10
ГЛАВА 11
ГЛАВА 12
ГЛАВА 13
ГЛАВА 14
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
ГЛАВА 17
ГЛАВА 18
ГЛАВА 19
ГЛАВА 19
ГЛАВА ГЛАВА. 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Эпилог
Карисса
Дж.М. ДАРХАУЕР ОТПРАВЛЕНО Мария Ленгрен
ОРИГИНАЛЬНОЕ НАЗВАНИЕ
Torture to Her Soul
Copyright © 2014. Torture to Her Soul by J.M. Darhower
Copyright © for the Polish edition by Papierówka Publishing House Beata Bamber, 2020
Copyright © by Papierówka Publishing House Beata Bamber, 2020
Managing editor: Anna Ćwik
Editing: Anna Czyżewska
Proofreading: Patrycja Siedlecka
обложки: © J.M. Darhower
Графический дизайн обложки: Marcin Bronicki, behance.net / mbronicki
Typographic design, typesetting and folding: Beata Bamber
Edition 1
Gołuski 2020
ISBN 978-83-66429-43-7
Wydawnictwo Papierówka
Beata Bamber
Sowia 7 Gołuski
www .papierowka.com.pl
Распространение: OSDW AZYMUT Sp. z o. o.
Печать и переплет: Типография TOTEM, Иновроцлав
Подготовка электронной версии книги: Agnieszka Makowska www.facebook.com ADMakowska
PROLOGЗабавно, насколько секретны секреты.Вы прячете их глубоко, чтобы никто о них не знал. Это мешает людям сблизиться с вами. Трудно узнать тебя по-настоящему.
Некоторые секреты лучше не раскрывать. Они обладают смертоносной силой. Они могут уничтожить. Любой может стать смертельным оружием. Наши пальцы нервно манипулируют вокруг кнопки детонации бомбы. Большинство из нас нажимают на это рано или поздно. Лишь некоторым удается избежать этого. Я бы хотел, чтобы я был в состоянии остановить себя от этого. Я завидую тем, кто может держать всех в страхе.
Я слабая. Слишком слаб для ада. Я позволил ей приблизиться ко мне.
Давным-давно я услышал поговорку, о которой часто вспоминаю: трое сохранят тайну, если двое мертвы. Я раскрыл много секретов, и это всегда заканчивалось чьей-то смертью. Иногда это моя вина, иногда… ну, это тоже моя вина. Я думаю об этих людях, лежащих в постели по ночам. Я могу видеть их лица, всякий раз, когда я закрываю глаза, я вспоминаю моменты, когда я нажал на эти кнопки, и мир рухнул.
Меня преследуют.
Я во тьме.
В прямом и переносном смысле.
Темно.
Это своего рода тяжелая, непроницаемая тьма, которую вы чувствуете, когда дышите. Тот, который задыхается, медленно заполняя легкие. Такая тьма приносит не облегчение, а еще больше страданий. Я потею. Влажный летний воздух липнет ко мне. Невозможно чувствовать себя комфортно. Катаюсь из стороны в сторону, засыпаю и просыпаюсь ото сна. Проходят секунды, минуты, часы...
Каждый раз, когда я смотрю на часы, они показывают мне что-то новое.Светящиеся красные цифры издеваются надо мной.
23:43
00:11
1:45
2:09
Я переворачиваюсь на спину, зажмуриваюсь, закрываю лицо рукой, стараюсь не смотреть на эти чертовы часы. Это отмечает курс моей жизни. Я ненавижу его. Я чертовски ненавижу его.
Наступает напряженное молчание. Я слышу звуки старого дома, тихие скрипы… Все звучит неестественно громко. Это не приносит с собой ни капельки покоя.
Скрип матраса.
Гул деревянного пола.
Проснувшись, я убираю руку от лица и смотрю в потолок. Мои глаза не видят в темноте ничего, кроме свечения часов. Я медленно поворачиваю голову и снова смотрю на время.
2:45
Другой шум. Громкий лязг.
Мое сердце на мгновение замирает, а потом начинает бешено колотиться. Я знаю этот звук. Это неестественно. Это перезарядка дробовика.
Я сажусь, быстро моргаю, отчаянно всматриваюсь в темноту, но мои глаза слишком медленно к ней приспосабливаются.
Она раньше привыкла к темноте и… увидела хищника. Она поняла, что мы были его игрой.
– Наз! Он кричит в панике. - О Боже, Наз!
Я умираю. Это занимает секунду. Одна секунда слишком долго. Только тогда я вижу знакомое лицо. Еще несколько часов назад она улыбалась мне так, как будто между нами была только любовь. Лицо, которое я начинаю понимать, скрывает много тайн. Лицо человека, которого я, по-видимому, совсем не знал. Он принадлежит моему лучшему другу.
Секунда колебания забирает все, что я люблю.
БАМ!
Раздается шум, и вспыхивает резкий ослепляющий свет. Шок возвращает меня в сознание. Я сижу прямо, вокруг меня снова сгущается тьма. Я хватаю ртом воздух, пот катится по моему лицу. Я быстро моргаю, но каждый раз, когда закрываю глаза, меня встречает одно и то же.
Шлюха!
Как бы я ни старался, я не могу забыть это. Передо мной до сих пор стоит эта сцена. Я все еще переживаю это.Матрас двигается, и на мгновение мне кажется, что этого не было на самом деле, что это было просто мое воображение. Ничего больше.
Ничего не произошло.
Хорошо.
Она все еще жива.
Но когда я поворачиваюсь, это не Мария пристально смотрит на меня, это не ее глаза смотрят на меня. Реальность снова обрушивается на меня изо всех сил.
Мне не приснился кошмар, только воспоминание.
В тени Карисса с любопытством наблюдает за мной.Он ничего не говорит. Он не пытается меня утешить, спросить, что случилось. Не должны. Она, наверное, хорошо знает. Она слишком хорошо меня знает.
Я вздыхаю и отворачиваюсь от нее. Все начинает бить меня. Я инстинктивно смотрю на тумбочку в поисках часов, хотя я не держал их здесь уже двадцать лет. Интересно, сколько сейчас времени... Интересно, имеет ли это вообще какое-то значение?
Ведь в тот день время остановилось в 2:45. Я все еще в темноте той ночи.
Я открою тебе свой секрет.Тот, который я никому не открывал. Я, Иньяцио Витале, всегда боялся темноты. Если ты кому-нибудь расскажешь об этом, я убью тебя.
Глава 1Моя жизнь ненасытна. Жадность. Во мне нет и следа раскаяния по этому поводу. Я ни о чем не жалею. Все, что я делаю, я преувеличиваю. Все, что у меня есть, у меня в избытке. Что я могу сказать? Я ни в чем себе не отказываю.
За свою жизнь я убил десятки людей. Честно говоря, я потерял его из виду. Я убиваю, я страдаю, но до недавнего времени любил только раз.
Мария Анджело.
Я думал, что она единственная, что только она сможет пробить мою броню. С ее смертью я подумал, что потерял способность любить, и принял это. Я живу в роскоши, потому что это приносит мне удовлетворение. Напротив, любовь причиняет боль. Это больно, как ублюдок.
Поверьте, я это хорошо знаю. Я смотрел, как любовь умирает на моих глазах, хватая ртом воздух, чтобы вырвать еще один вдох из жизни. В тот момент я решил, что скорее умру сам, чем переживу это заново.
Но потом она появилась.
Я останавливаюсь у кухонной двери и прислоняюсь к дверному косяку, наблюдая, как Карисса готовит, или, вернее, пытается готовить. Масло брызгает со сковороды, курица шипит, а с одной стороны она уже так почернела, что трудно сказать, действительно ли это курица. В другой горелке кипит вода, газ шипит, когда кипяток выливается из котелка, а из печи идет дым.
«Бля, блять, блять», — бормочет он, вынимая из ушей розовые наушники и вешая их на шею.
Он надевает прихватки, открывает дверцу и рассеивает дым. Скоро это будет везде. При этом в комнате звучит настойчивый сигнал. Карисса сердито смотрит на детектор дыма, затем достает из духовки пергамент для выпечки и расстилает его на прилавке. Что бы на нем ни случилось, на него также обрушивается куча оскорблений. Я предполагаю, что это печенье, но они выглядят как осколки дерьма.
Аппетит растет…
Я подхожу к ней и тянусь к детектору дыма, чтобы вытащить батарею и остановить шум.Карисса смотрит на меня с вежливой полуулыбкой. Он ничего не говорит. Слова были редким даром с ее стороны в последнее время. Еще недавно она изливала на меня потоки слов, но иссяк их источник, и теперь осталась только засуха.
Я пытаюсь переждать, хотя тишина оглушает. Раздражающий. Бывают дни, когда это становится для меня пыткой. Ее отвлекает только гудение музыки из наушников, в которых Карисса весь день ходит по дому, отгораживаясь от мира. Когда он меня не слышит, он может притвориться, что меня не существует.Он, вероятно, думает, что если меня будут игнорировать, я не буду пытаться говорить.
Он смотрит на плиту, где горит еда. Обычно ей лучше, должно быть, что-то ее отвлекло. Я не уверен, что.
- Ты в порядке, Карисса?
«Это просто чертовски прекрасно», — бормочет она, выключая обе горелки.
Мои челюсти сжимаются при звуке ее голоса. Я заставляю себя не реагировать. Я очень плохо переношу неуважение, но иногда она оказывает его мне так щедро, как будто я просто не могу нарадоваться.
Может в этом что-то есть? Может быть, я это заслужил, но я не могу переварить, когда кто-то возражает мне.
Вместо того, чтобы настаивать на более сложном ответе, я просто ухожу. Пусть он сохранит этот ужин, и он знает, что я не буду его есть. Этот ритуал повторяется в течение всего лета.
Она предсказуема, как робот, когда пытается не показывать свои эмоции передо мной. Она как будто надеялась, что если будет делать одно и то же каждый день, я перестану ее замечать, потому что окончательно заболею. Как будто я мог забыть о ней.Как будто это ключ к освобождению. Он не понимает, что я могу прекрасно расшифровывать людей. Их легче всего читать именно тогда, когда они верят, что повседневная суета делает их незаметными.
Я пытаюсь отвлечься этими кулинарными катастрофами. Но ничто не может их остановить. Ничто не может задушить навязчивый самоанализ. Напряженная тишина подпитывает самые мрачные мысли. Я знаю это, поверь мне, я знаю, что это только усугубляет ситуацию.
Карисса как бомба замедленного действия.
Тик, да, тик, да.
Это всего лишь вопрос времени, когда я потяну не тот кабель и все взорвется.
Я иду в свою пещеру, сажусь за стол и достаю телефон, чтобы заказать китайскую еду. Выбираю блюдо дня и ло мейн с говядиной, без овощей. Кариссе нравится.
Я слышу, как он суетится на кухне, разбивает кастрюли, роется в ящиках. Я откидываюсь на спинку стула и прислушиваюсь к хаосу. Я принимаю удары так, словно она бьет меня кулаками.
Я не был готов любить ее.Я даже не собирался ей нравиться. Стал. Мы стали… и я до сих пор не знаю, как с этим справиться.
Поставщик появляется менее чем за полчаса. Каждый раз, когда я заказываю в другом месте, никто не сможет предсказать, что я буду есть в данный день. Это не надежно, но безопаснее, чем есть кулинарные изделия Кариссы.
Расплачиваюсь и иду в столовую, любопытно посмотреть что. Выключите свет, Карисса сидит одна за столом. Свет из кухни позволяет мне увидеть тарелку перед ней.Он протыкает еду вилкой, но не кусает в рот. Наушники снова в ушах.
Я даже не удивлен. Это одна из ее привычек: не признавать поражения.
Не говоря ни слова, я достаю коробку с говядиной ло мейн и ставлю ее на стол перед ней, потом возвращаюсь в свою комнату, чтобы не лишить ее остатков достоинства. Пусть ест спокойно. Работать с людьми, находить вещи - это моя специальность.
Я сижу перед ноутбуком, положив ноги на стол, откидываюсь в кожаном кресле и наслаждаюсь ужином.Я смотрю на котировки акций, движущиеся по экрану. Я вложил немного денег в крупный рыбный бизнес, но все легально — это удерживает меня от внимания властей. Но сейчас мое внимание сосредоточено на малом бизнесе, который едва сводит концы с концами. Я влезаю в грошовые акции, которые никому не интересны. Вы находите такую компанию, инвестируете в нее и убеждаете других внести свой вклад, убеждая, что это курица, несущая золотые яйца. Котировки взлетают до небес, и тогда вы выводите свой капитал.Акции падают стремглав, потому что изначально были обречены на провал. Все проигрывают, и благодаря добрым идиотам вы выходите из этого с крупной суммой.
Это незаконно, я не делаю таких инвестиций, но я расследую этот вопрос в рамках своей работы. Я всегда умел строить планы, находить способы их выполнения и зарабатывать деньги. Однако именно под руководством Рэя я оттачивал свои навыки. Теперь у меня есть связи по всему миру. Если кому-то что-то нужно, я знаю — что бы это ни было — нужного человека или того, кто их знает.Рука моет руку, так оно и есть. Если люди боятся вас или, вернее, того, что вы можете сделать, они никогда не встанут у вас на пути и не откажут вам в услуге.
Эта особая способность не материализовалась до тех пор, пока мир, который я построил для себя, не рухнул, оставив только пустую оболочку человека, которым я когда-то был. Когда в тебе нет ничего, кроме тьмы, легче высосать свет из других.
Вот и весь я. Я делаю то, что хочу, беру то, что мне нравится, и ни за что не извиняюсь.Я не родился таким. Мир сделал меня таким, и он каждый день платит мне за эту ошибку.
Только один человек мог убежать от меня, и она была достаточно умна, чтобы оставаться на шаг впереди меня все эти годы - Кармела Рита. Джонни было легко найти. Он выбрал тот же образ жизни, который сейчас спасает Карисса: предсказуемость. Он выбрал осторожность, рутину. Он купил дом, устроился на дерьмовую работу, где сидел с девяти до пяти, надеясь, что, став никем, его больше не будет видно.Как ни странно, он всегда был никем.
Кармела, напротив, распрощалась с рутиной и стала жить хаотично и импульсивно. Когда мне удавалось приблизиться к ней, она убегала. Она постоянно меняла тактику, постоянно перемещалась.
Она совсем как я. Квана. Но не так, как я.
Я знаю, что это еще не конец, убийство Джонни ничего не закроет. Я почти мечтаю, чтобы она снова сбежала, сделала еще одну попытку жить по-другому, создала еще одну иллюзию нормальности где-то далеко от нас и никогда не оглядывалась назад.Однако этого не произойдет.
Я знаю это, потому что сам бы тоже не стал этого делать.
В Кармеле тоже есть тьма. Единственная его частица света теперь освещает мой дом. Он вернется за ней. Он вернется за Кариссой. И да поможет ей Бог, когда это произойдет.
Говоря о свете моей жизни...
Я смотрю на Кариссу, которая только что вошла. Он бесшумно ложится на диван и берет пульт. Он включает телевизор, делает тише громкость, переключается на кулинарный канал.У него на коленях разложен блокнот, он вертит в пальцах ручку и смотрит на экран.
Она делает заметки, как будто наблюдает за чем-то важным. Записывает рецепты.
Она внимательно их изучает, читает и читает... Полдня она сидит с носом в этой тетрадке, как будто ждет какого-то испытания, хотя бы готовки с Бобби Флаем или Рэйчел Рэй или что-то в этом роде.
Я закрываю ноутбук и доедаю. Теперь я посвящаю все свое внимание Кариссе. Я смотрю на нее, разбиваю на простые множители, как она это делает на ингредиенты своих кухонных экспериментов.Я разбиваю его на маленькие кусочки, пока она пишет в блокноте.
Интересно, понимает ли он, как часто я это делаю. Может, ей кажется, что я знаю ее вдоль и поперёк? Я узнаю вздохи и улыбки, читаю каждую паузу в ее голосе или то, что заставило ее предплечья покрыться мурашками. Я знаю, когда она счастлива, а когда грустит. Я чувствую ее ярость, и все дело в блеске ее глаз или скорости ее шагов. Это как открытая книга. Она чрезвычайно эмоциональная женщина. Как бы он ни пытался бороться и скрывать свои эмоции, я все равно понимаю, что он думает обо мне.
Я знаю, что он ненавидит меня. Я это вижу и чувствую. Ее выдает мышечное напряжение, то, как она падает на себя всякий раз, когда я рядом, или краснеет, когда я осмеливаюсь прикоснуться к ней. Я также знаю, что он любит меня. Она сияет огнем, который пробуждается не только ненавистью.
В конце концов, она забудет, что должна презирать меня. Она забудет, что не должна хотеть меня. Он забудет, какой я монстр. Он запомнит только одно, потому что остальное уже не будет учитываться. Что я человек, прошедший через ад, который любит ее и поклялся не причинять ей вреда.Наконец, он позволит себе поверить во все это. Она вспоминала, как относилась ко мне как к герою, который без колебаний утонул бы, лишь бы удержаться на плаву.
Я собираюсь придерживаться этого. Я внимательно смотрю в глаза Кариссы, ища в них перемену. Я не нашел ее сегодня. Она вся затуманенная и напряженная, даже скрипит зубами. Она знает, что я слежу за ней, но не соизволит принять мое существование. Я улыбаюсь и продолжаю искать. Он пытается причинить мне боль, но я могу думать только о том, как красиво он выглядит, когда злится.
Звонок телефона вырывает меня из моих мыслей. Я тянусь к своему мобильному и отвечаю. Я узнаю, кто звонит, по сигналу.
- Да?
– Игнацио!
Рэй, должно быть, уже изрядно пьян. Тон его голоса не раскрывает этого, такой же сильный и собранный, как всегда. Он просто назвал меня по имени. Он не делает этого трезвым.
- Да? Я повторяю, сидя прямо и опуская ноги на пол.
«Мы в Cobalt, — говорит он. - Зайди на минутку.
-Хорошо, - отвечаю я, вставая.
Я вешаю трубку, сую телефон в карман черных брюк. Я мог бы ему отказать... Я, наверное, единственный, кто может отказать ему без серьезных последствий... Однако атмосфера в доме стала невыносимой. Кариссе явно нужно пространство, чтобы смириться с тем, что так расстроило ее сегодня. Я знаю, что он будет здесь, когда я вернусь. Она будет здесь, потому что понимает, иначе я выследю ее и верну.
Я надеваю туфли, завязываю галстук и хватаю пальто со спинки стула.Я надеваю его, застегиваю пуговицы и направляюсь к выходу.
- У меня есть несколько дел.
Карисса не отвечает, даже не смотрит на меня, но слышит. Мягкое подергивание ее рук доказывает, что это так. Она слегка прикусывает внутреннюю сторону щеки.
«Возможно, я опоздаю», — добавляю я, подходя к дивану. Я останавливаюсь прямо перед ней. - Может быть нет.
Еще одно подергивание. Тишина.
Я стою там некоторое время и созерцаю. Наконец, я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в макушку.Я даже не пытаюсь дотянуться до рта. Он не оттолкнет меня, никогда не оттолкнет, но я ничего не получу взамен.
-Позвони мне, если я тебе понадоблюсь.
Мягкий гортанный шепот. Как будто она остановила свои слова любой ценой и вместо этого издала звук нетерпения. Что ее раздражало - предположение, что я ей могу понадобиться? Это мне уже надо?
Независимо от ответа, я улыбаюсь про себя и ухожу.
***Cobalt Room — элитный клуб на Манхэттене, недалеко от общежитий Нью-Йоркского университета.Одно из тех зданий, которыми люди восхищаются: грандиозное сооружение соответствует декорациям костюмированного фильма. Внутрь заходят немногие. Для вступления в клуб требуется членство, которое нельзя получить без рекомендации, и вам нужно знать Рэя, чтобы получить его.
Он не собственник, но точно контролирует бизнес. Большинство его дел решается в кабинете, спрятанном за обширным баром и сказочными комнатами для гостей. Он сверкает, пленяет всех своей открытостью, но если вы попадете ему под кожу, вас ждет ад.
Я даже не пытаюсь показать свое удостоверение личности при входе. Кельвин, швейцар, хорошо меня знает — в конце концов, он один из нас. Он проводит большую часть дня, работая здесь на Рэя, а по выходным он стоит у ворот близлежащего клуба Timbers Club. Он был там в ту ночь, когда Карисса пришла со своей подругой, и я сделал первый шаг.
Кельвин прислал мне сообщение, как только приехал. Он узнал ее лицо, потому что знал, что она у меня на радаре. Все знали... Люди Рэя с самого начала знали, кто такая Карисса.
Как всегда, Кельвин кивает мне и опускает ее, когда я прохожу мимо. Может быть, он хочет проявить уважение, но, скорее всего, просто предпочитает избегать зрительного контакта. Уличные воины, безжалостные звери, лжецы, обманщики, убийцы и воры уходят с моего пути. Тем временем Карисса, которая была вдвое меньше меня, почти полностью лишенная физической силы, никогда не стеснялась смотреть мне прямо в глаза, словно ее взгляд собирался пронзить мою душу насквозь. Сначала я подумал, что он мало что видит и не понимает, кто я такой.Однако со временем я понял, как много она замечала и как мало для нее это оказывалось. Ее не обескуражила бездна, готовая засосать в себя всю яркость этого мира.
До сих пор никто не смотрел на меня с такой открытостью, с такой уверенностью, с такой любовью. Даже Рэй. За исключением, может быть, пьяных моментов вроде этого. Я подхожу к бару, и он улыбается, когда видит меня, как будто он Чеширский кот, который только что наткнулся на Алису и хочет ее немного подразнить.
– Наз!
Я почти вздрагиваю от его голоса.Он сразу размышляет. Он не извиняется, он просто пожимает плечами и морщится, говоря: «Ну, ты меня трахнул». Жестом руки показывает парню, полулежащему в мягком кресле, уйти от нас. Когда посетитель исчезает, я проскальзываю на его место. Я зову официантку и прошу то же, что и обычно — бутылку холодного светлого эля. И не позволяйте ему открываться. Он не задает лишних вопросов, но без колебаний приносит алкоголь. Я использую свой собственный открывалку для ключей.
- Магазин замороженных продуктов сегодня ушел за наличными, - тут же вспыхивает Рэй, устраиваясь поудобнее в кресле.- У нас почти четверть миллиона прибыли.
- Большой. Я полагаю, вы покупаете пиво сегодня.
«Ты знаешь, что знаешь», — отвечает Рэй, поднимая стакан виски со льдом, чтобы подбодрить меня. - Продолжай в том же духе, и я куплю тебе целую пивоварню.
Я смеюсь, затем делаю глоток из бутылки.
-Я держу тебя за слово.
– Ты же знаешь, что я храню его.
Здесь хорошая атмосфера, алкоголь льется рекой. Рэй шутит, его настроение влияет на всех.Я не отстаю от него, улыбаюсь, пытаюсь расслабиться и очистить разум, но он все еще думает о Кариссе.
Может показаться, что мы устраиваем вечеринку, но это часть нашей работы. Планирование, составление заговоров, разговоры, сближение… Эта часть работы бесит меня больше всего. Не то чтобы я ненавижу людей, было бы оскорблением сказать это. Я просто счастливее, когда их нет рядом.
Не считая ее. Чертова Карисса. В последнее время он был для меня исключением во всем.И я никогда не должен позволять себе отклоняться.
Женщины приходят чуть позже полуночи. Обычно их здесь не пускают, но когда Рэй получает праздничный импульс, мы все уступаем ему. Проститутки. Они называют себя "эскорт" и для меня они обычные шлюхи. Большинство из них просто девушки со слишком большим количеством косметики и недостатком мозгов.
Появляется Бренди, любопытная подружка Рэя. Она тут же усаживается рядом с ним в кресло и обнимает его за шею. Раньше он продавался, как и другие, но он привлек его внимание, поэтому он решил оставить его себе.По его словам, его собственная маленькая куколка.
Все расслабляются, а я чувствую себя все более и более напряженным. Выпитый алкоголь не влияет на мой растущий дискомфорт. Не помогает и тот факт, что моя подруга Брэнди сидит на спинке моего кресла. Она должна быть новенькой, она здесь впервые. Он смотрит на меня с улыбкой, его зрачки такие большие и черные, как угли. Она под кайфом.
-Эй, красавчик, хочешь хорошо провести время?
Я тупо смотрю на нее, пока она водит ногой по моим штанам, массируя икру.Брэнди замечает ситуацию и пытается остановить подругу, бормоча что-то пьяное, но Рэй закрывает ей рот рукой. Он смотрит на меня, ухмыляясь. Я хочу посмотреть, как я отреагирую.
Иногда мне кажется, что я одна из его игрушек. Я допиваю свое пиво – четвертое – и ставлю пустую бутылку на стол. Я сажусь прямо и прошу девушку подойти поближе. Она наклоняется ко мне с соблазнительной улыбкой, думая, что я попытаюсь поцеловать свои набухшие от ботокса губы, но я просто прислоняюсь к ее уху.
— Я перережу тебе горло, если ты снова попытаешься прикоснуться ко мне.
Судя по дикому смеху Рэя, она, должно быть, сделала чрезвычайно испуганное лицо. Мне все равно. Я встаю и собираюсь уйти, не оглядываясь.
- Увидимся позже, Рэй.
–быбый, наз.
На этот раз я действительно содрогаюсь. Меня совсем миниатюрность не смущает. Я всегда предпочитал их полному имени «Иньяцио». Однако, когда меня так кто-то называет, я вспоминаю, кем я был в прошлом.Наз надеялся. И любовь. Он умер жестокой смертью.
Я сказал Кариссе называть меня Наз. Я предложил это в момент слабости. Она смотрела на меня глазами, такими полными света, такими невинными, что на мгновение я увидел в ней отражение самого себя много лет назад. Благословенное невежество. Я тогда заблудился, забыл, кем я стал, и до сих пор не знаю, как вернуться на правильный путь.
Уже час дня, когда я возвращаюсь домой. Тихо и темно. Я снимаю пальто и вздыхаю, ослабляя галстук.В моей пещере темно, пилот лежит на столе рядом с блокнотом Кариссы. Я отодвигаю его и открываю блокнот на первой странице. Там она записала рецепт картофельного гратена, а внизу написала: «Как приготовить идеальный стейк».
Я бросаю блокнот обратно на стол. Затем из него выскальзывает конверт. Любопытно, вынимаю. Это для Кариссы, пришло из университета.
Я не должен, но я смотрю внутрь. Я достаю письмо и читаю: «Дорогая миссис Рид, бла-бла-бла-бла, кое-что, никакой стипендии, вам придется платить за обучение».Был приложен счет почти на двадцать пять тысяч баксов.
Я насвистываю про себя, засовывая письмо обратно в конверт, а затем кладу его на место. Неудивительно, что Карисса была в плохом настроении.
Глава 2– Вы хотите…
- Нет.
Пока меня не заткнёт. Я смотрю на Кариссу, сидящую на диване с неотъемлемым блокнотом на коленях. Смотрю очередное кулинарное шоу. Каждый день одно и то же. Я слышу музыку из ее наушников. Так как она носит его на шее, у меня есть редкая возможность поговорить с ней.
-Может быть, прежде чем вы ответите, позвольте мне закончить вопрос. Он ничего не говорит, пишет что-то с экрана, ведет себя так, будто меня больше не существует.
Я делаю глубокий вдох и спрашиваю:
–Ты хочешь, чтобы мы отправились в…
вместе - Нет.
Я пытаюсь сдержать свое разочарование, но оно вырывается у меня в яростном бормотании. Эта женщина сводит меня с ума.
Я качаю головой и выхожу из комнаты. Третий раз спрашивать не буду. Я хватаю ключи и выхожу, хлопнув дверью.
Это попало мне под кожу. Обычно я стараюсь этого не допускать. Я пытаюсь сохранять спокойствие. Я умею скрывать эмоции, но она знает, как подойти ко мне. Потому что это исключение. Он всегда проклятое исключение.
Дорога на Манхэттен затянется навсегда. Снимаю суставы больших пальцев и шеи. Стоя в пробке, пытаюсь хоть как-то снизить напряжение в теле, но оно как будто с каждым днем нарастает. Между нами не становится лучше, ничего не происходит, такое ощущение, что мы застряли на стартовой линии.
Терпение всегда было моей сильной стороной. Я провел почти двадцать лет, следя за Кармелой, долго ожидая момента, чтобы отомстить Джонни. Тем не менее, с их дочерью я чувствую, что нахожусь на пределе.
Я направляюсь в сторону Гринвич-Виллидж, паркуюсь перед гаражами на Вашингтон-сквер и обхожу здание. Я иду в деканат Нью-Йоркского университета, в отдел стипендий.
Здание светлое и на удивление многолюдное для лета. Я жду несколько минут, прежде чем кто-то меня замечает, затем, наконец, подхожу к женщине средних лет, сидящей за огромным столом в вестибюле
.– Доброе утро, я хотел бы поговорить с кем-нибудь по поводу платы за обучение.
Женщина начинает стонать, что студенты все-таки могут платить онлайн, и пытается отвадить меня привычной болтовней, но я быстро обрываю ее.
- Нет. Я должен заплатить, и я собираюсь заплатить полную сумму. Сегодня.
Через час я вышел на двадцать пять клочков беднее и снабдил меня лишь клочком бумаги в качестве доказательства всей сделки. Вверху страницы, рядом с именем Кариссы, есть штамп со словами «полная сумма уплачена».
Уже почти стемнело, когда я возвращаюсь в Бруклин и паркуюсь на подъездной дорожке. Я направляюсь к двери, но еще до того, как вхожу, меня встречает громкая музыка. Я делаю несколько шагов по коридору и зову Кариссу. Я слышу смех. Женственный и знакомый, но не Кариссы.
Это Мелоди.
Мой пульс учащается, а пальцы начинают дрожать от внезапного раздражения. Я сжимаю кулаки, чтобы остановить его, но это не помогает. Я хочу выжать свою жизнь из этого смеха, навсегда заглушить этот невыносимый щебет.
Он проник мне под кожу и разрывает ее изнутри.
Шум идет из моей комнаты. Тот, где я чувствую себя как дома. Из единственного места, где я когда-либо чувствовал себя в безопасности.
Пригласить кого-то в свой дом — это все равно, что дать им потрогать мою еду или налить напиток из моей бутылки: я почти не могу согласиться на это. Меня уже подслушивали. Было бы слишком легко пронести что-нибудь сюда. Я не пускаю людей в свою жизнь, а Карисса открыла мое убежище для человека, которого я едва знаю.
Мелоди Кармайкл. Ее отец работает на Уолл-Стрит. Мать — домохозяйка, руководит книжным клубом. Образец идеальной семьи. Я не доверяю таким картинкам. Глубоко под поверхностью всегда есть второе дно, погребенные тайны. Такие, как я, умеют их выкапывать.
У всего есть свои плохие стороны, темные зоны. Те, кто добровольно уходит в тень, гораздо более убедительны, чем люди, которые, кажется, вечно живут на солнце. Мой лучший друг выстрелил мне в сердце, но при этом у него хватило ума хотя бы посмотреть мне в глаза.
Я избегаю своей пещеры и иду прямо на кухню, чтобы найти что-нибудь покрепче, чтобы успокоить нервы, но замедляюсь, чтобы посмотреть, в каком она состоянии. Полная катастрофа. Повсюду разбросаны грязные тарелки и мусор, на плите до сих пор стоят кастрюли с остатками еды. Пахнет гарью. Еще один неудачный эксперимент, о чем свидетельствуют полупустые коробки из-под пиццы, стоящие на промокшем прилавке.
Я чувствую, как внутри меня поднимается волна тепла. Я зажмуриваюсь и делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить свой гнев.«Расслабься, не беспокойся об этом», — говорю я себе. Я считаю до десяти, но это бесполезно, потому что, как только я открываю глаза, я снова вижу весь этот публичный дом, и мое зрение расплывается от ярости. Я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не выйти из себя.
У меня официально закончилось терпение.
Я снимаю кастрюли с плиты и выбрасываю содержимое в мусорное ведро, затем с глухим стуком ставлю все обратно на мраморный прилавок. Меня не волнует шум. Наполняю раковину водой, пена в моющем средстве почти выплескивается, от горячей струи идет пар.Я бросаю тарелки внутрь. Подтяните рукава до локтей. Мой разум — клубок темных мыслей.
Я тру, тру и тру, вспененная вода обжигает кожу. Я стискиваю зубы, пытаясь сосредоточиться на боли, чтобы подавить раздражение, но, наоборот. Каждый взрыв смеха, каждый вздох, каждое слово, доносящиеся из моей комнаты, действует как перезагрузка, вызывая новый всплеск гнева.
У маленького есть нервы.
Мир вокруг меня туманен, и мои руки двигаются сами по себе.Я тру все на виду, и кожа на руках краснеет. Я тру проволочной мочалкой, пока пальцы не начинают кровоточить. Я пытаюсь подавить мстительные мысли, хотя нет никакого способа избавиться от них. Когда я такой, они съедают меня заживо.
Я так увлекаюсь, что не слышу приближающихся шагов, не чувствую ее присутствия, пока она не включит верхний свет. Свечение мгновенно отрезвляет меня. Я сжимаю свой стакан так сильно, что пальцы становятся белыми, как кокаиновые следы.
Мне повезло, может лопнуть.Хотя я почти хотел бы, чтобы она могла держать его. Он замахнется и перережет чертову артерию Кариссы.
-Наз?
Ее голос, произносящий мое имя, подобен брызгам бензина в горящем пламени. Я опускаю голову, дрожа.
Кровавая щека.
— Вернись, — говорю я таким тихим голосом, что он звучит чуждо даже для моих собственных ушей.
Она должна вернуться туда, откуда пришла, и дать мне время успокоиться, очистить свой разум и привести себя в порядок, иначе я не смогу взять на себя ответственность за себя.
- Что?
– Туда, где ты был, Кариссо. Поверь мне, ты не хочешь делать это прямо сейчас.
– Я не хочу делать что?
Я не отвечаю, и она не отступает. Наоборот, он приближается ко мне. Он спокойно идет по кухне. Ее шаги легки, но ее шаги звучат как стук в моих ушах. Я глубоко дышу, чтобы не реагировать, стараясь оставаться как можно тише. Я зажмуриваюсь, когда он говорит:
-Игнацио?
Он кладет руку мне на спину.Ее прикосновение неуверенно, но этого достаточно, чтобы я взорвался. Я резко оборачиваюсь. Стакан выскальзывает из моей руки и разбивается о раковину, полную пены. Карисса выглядит удивленной и начинает отступать, но я хватаю ее за запястье и крепко прижимаю к себе.
Она вздрагивает и широко открывает глаза, когда я подталкиваю ее к столу. Она прислоняется к нему спиной.
-Это то, что вы хотите, не так ли? Я смотрю прямо в темные глаза и наклоняюсь ближе. - Хочешь пошутить надо мной? Спровоцировать?
- Что? — спрашивает он дрожащим голосом.- О чем ты говоришь?
– Я говорю о том, чем ты сейчас занимаешься.
– Я ничего тебе не делаю.
Ее глаза полны слез. У меня достаточно здравого смысла, чтобы ослабить хватку. Может, я причиняю ей боль...? Но это не важно. Слеза все равно катится по моей щеке, и Карисса смотрит мне прямо в глаза. Она напрягается, как будто ей приходится задерживать дыхание только потому, что я рядом.
Я!
Он не выносит моей близости.
Я открывал ей себя, открывал уязвимые места - те, которые никому не показываю, - и она их принимала и наполняла любовью, но не понимала их.И когда мне наконец удалось объяснить ей, что я жертва, что мне больно, что моя жизнь разрушена, она начала вести себя так, будто я плохой парень.
– Я даю тебе место, Кариссо. Я даю это тебе, хотя все внутри меня кричит не делать этого, потому что ты этого хочешь. Я отдаю его тебе, и вот как ты мне отплачиваешь? Ты загоняешь меня в угол. Ты приглашаешь людей в мой дом, даже не посоветовавшись со мной. Вам нужно пространство? Так дайте ей и мне! Перестаньте осквернять ее!
-Я не...
— Да, — оборвал я ее.«Твоя невинная игра на меня не подействует… Больше нет». Вы знаете, что делаете. Вы не невежественны. Ты знаешь, как это влияет на меня, но ты не останавливаешься. Я позволил тебе, потому что тебе нужно было время и мое терпение.
Теперь твое время вышло, Карисса, потому что мое терпение кончилось. Хотите продолжить это веселье? Играешь со мной, пока не получишь реакцию? Хорошо. Вы получите ее.
Я прижимаюсь к ней, наши носы касаются друг друга. Она пытается вырваться, но я удерживаю ее.Я поворачиваю голову, наклоняюсь еще сильнее, мои губы останавливаются прямо над ее губами, нас разделяет только дыхание. Я хочу поцеловать ее. Я бы все отдал, чтобы заставить ее поцеловать меня в ответ. Я слышу, как он вздыхает.
- Отпусти меня.
- Заставь меня идти вперед.
Он отталкивается свободной рукой и ускользает так быстро, что я не успеваю за своей реакцией. Опоздав на секунду, я отпускаю ее запястье, которое болезненно скручивается. Карисса хмурится. Она трет то место, где я ее держал, качает головой, еще одна слеза скатывается по ее щеке.
- Что с тобой не так?! Она кричит достаточно громко, чтобы Мелоди услышала. Из моей пещеры исходит вопрос, в порядке ли я. - Ты спятил!
-Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.
- Я ненавижу тебя!
– Еще раз: скажи что-нибудь, чего я не знаю.
-Карисса? — спрашивает Мелоди, входя на кухню. Он медлит, подозрительно глядя на нас. - Хорошо?
Я смотрю на Кариссу, приподнимая бровь, ожидая ее реакции. О, она бы не хотела, чтобы я сейчас разговаривал с ее подругой.Не тогда, когда я в таком настроении. Карисса медленно кивает, потирая запястье.
– Да, все в порядке, но… тебе лучше уйти. Наз и я... ну...
-Кумам, - быстро стреляет Мелоди, взмахнув рукой. - Супружеские ссоры и прочее. Это, гм... мы видимся днями, да? В кафе?
— Конечно, — отвечает она, выдавливая улыбку. - Увидимся.
Мелоди машет рукой на прощание и убегает из нашего дома. Только когда за ней закрывается дверь, Карисса поворачивается ко мне лицом.В ее глазах больше нет страха, и гнев, к которому я так привыкла за последние несколько недель, ушел. В них видна только грусть. Что-то сломалось в ней.
Он продолжает тереть запястье. Мой гнев утихает, сменившись беспокойством. Я подхожу к ней, беру ее за плечо.
- Ты в порядке?
Прежде чем я успеваю прикоснуться к ней, он отступает, увеличивая расстояние между нами.
- Тебе просто все равно.
-Курс. Если я причиню тебе боль...
Он фыркает.
-Ты должен причинить мне боль.
Я хочу сказать что-то, чтобы опровергнуть это, но не могу. Карисса какое-то время стоит молча, глядя на меня, потом еле слышно говорит:
-Знаешь, какой был худший день в моей жизни, Наз?
«Тот, где я убил твоего отца», — отвечаю я не задумываясь.
Он вздрагивает от этих слов, но качает головой и скрещивает руки на груди.
«Худший день в моей жизни был в общежитии, когда ты предупредил меня держаться подальше… Я не послушался.Ты сказал, что должен уйти сейчас, иначе никогда не уйдешь. Я и этого не слушал. Теперь я вижу, что ты действительно знал, что говорил. И ты говорил честно. - Ее голос ломается. - Я сделал ошибку. Я не должен был просить тебя остаться тогда.
Она могла взять с прилавка нож и вонзить его прямо мне в сердце, даже не почувствовав этого. Это было бы не так больно, как эти слова. Я лучше буду снова застрелен, чем услышу то, что только что услышал.
Она это знает. Может быть, она говорит правду.Возможно, это был худший день в ее жизни. Однако эта мысль меня не особо утешает. Скорее это больно.
Не говоря ни слова, я отталкиваюсь от прилавка и делаю несколько тяжелых шагов к ней. Она стоит на месте, когда я подхожу к ней. Она не смотрит на меня, хотя я смотрю на нее.
Я останавливаюсь рядом с ней, наклоняясь к ее уху.
— Но ты сам попросил об этом, — тихо говорю я. «Ты хотел, чтобы я остался, так что привыкай к этому, дорогая, потому что я никуда не уйду».
***Ее кожа удивительно мягкая. Безупречный. Оно уже давно нетронуто. Хотя глаза Кариссы закрыты и она лежит неподвижно, я знаю, что она больше не спит. Я могу сказать это по моему слегка прерывистому дыханию, когда я ложусь рядом с ней. На ней тонкая черная блузка и нижнее белье.
Она всегда мало надевает для сна. Я - еще меньше. Я сплю голым. У меня нет никаких сомнений. Я стараюсь быть джентльменом, стараюсь быть понимающим и держать руки при себе, но это трудно.
Чертовски тяжело.Особенно в такие времена.
В моменты, когда я знаю, что он не спит и чувствует, что я рядом, но он чертовски далеко. Такие моменты вызывают боль, от которой трудно избавиться. Я ловлю себя на том, что прикасаюсь к ней, провожу кончиками пальцев по каждому открытому кусочку кожи. Она лежит неподвижно, но по ней пробегает дрожь, и я чувствую ее мурашки под пальцами.
Это слишком много.
И этого никогда не может быть достаточно.
Я хочу больше. Мне нужно больше. Я ненасытный, я хочу ее.Всюду. Я хочу заниматься с ней любовью, держать ее на руках, быть в ней. Я хочу трахнуть ее без пощады.
Я плохо помню последний раз. Я напился, она попыталась уйти. Прошел месяц… долгий месяц агонии без единого прикосновения. Мне хочется просунуть руку под ткань, раздеть ее донага и прижать к себе.
Но если я попытаюсь, он скажет слово - красный.
Недавно она использовала его так, что я хотел вырвать ей язык. Вздохнув, я отстраняюсь от нее, поворачиваюсь в другую сторону.Я не прикоснусь к ней сегодня вечером, потому что, хотя мне и больно, она расстроена, а я не хочу делать еще хуже. Я не знаю, как мы с этим справимся. Шаг вперед, потом все назад.
У меня чуткий сон, мое тело настороженно улавливает сигналы из моего окружения. Каждый раз, когда Карисса делает движение на кровати, переворачиваясь или вытягивая ноги, свернувшись калачиком или обнимая подушку, я просыпаюсь и прихожу в сознание, которое нелегко снова уснуть.
Делить с кем-то спальню, позволять ему находиться в самой интимной обстановке, видеть вас, когда вы наиболее уязвимы, требует большого доверия.Я сильный и быстрый, но любой может одолеть спящего и перерезать ему горло. Это займет всего несколько секунд.
Я знаю это.
Я дрейфую в полусне. Я чувствую, как Карисса встает утром, слышу ее спокойные шаги, когда она выходит из комнаты. Когда она уходит, я снова пытаюсь заснуть, но это невозможно. Хотя с ней трудно спать, без нее еще тяжелее.
Через несколько минут любопытство берет верх. Я встаю с теплой постели, набрасываю что-то на себя и спускаюсь вниз. Карисса на кухне, стоит у стойки и наливает себе полную тарелку какао-паффов.Я до сих пор удивляюсь, что это место так часто посещают, где готовят завтраки, обеды и ужины. Иногда Карисса просто остается здесь, прислонившись к стойке без всякой видимой причины.
Странный.
Я прохожу мимо, беру бутылку воды из холодильника, открываю ее и делаю глоток. Наконец он говорит со мной:
- Я бы убил за кофе.
Голос у нее нежный, говорит она легко, как будто общение со мной для нее все еще естественно.
Хм...
Опираясь на прилавок, я испытующе смотрю на нее.
- Буквально?
Она поворачивает голову ко мне, закатывая глаза.
-Вот что ты говоришь.
— Я знаю, — говорю я, закрывая бутылку. - Если хочешь кофе, позвони в кафе на углу, тебе принесут.
-А что, мне заказать пятнадцать чашек? - с насмешкой спрашивает он. - Они обслуживают только на вынос. Я мог бы пойти туда, но для этого нужны штаны и... ну...
И хорошо, что она их не носит.
Мои глаза медленно сканируют ее от талии вниз.Я наслаждаюсь видом кремовой кожи, залитой теплым утренним светом. Иногда мне кажется, что это просто для того, чтобы подразнить меня. Она никогда не демонстрировала столько тела. Заманчиво, да еще как.
Я хочу ласкать каждый сантиметр ее тела.
- Хочешь, я принесу тебе? - спрашиваю я, когда наши взгляды снова встречаются. - Я могу перепрыгнуть туда.
— Нет, все в порядке, — тут же отвечает она. - Мне ничего от тебя не нужно.
Я пожимаю плечами и отхожу от столешницы. Проходя мимо нее, я слышу свой телефон.Это в моей пещере. Рэй снова. Всегда Рэй.
- Что вы хотите. Если вы передумали...
- Не буду менять, - выгорает. - Я не передумаю.
Снова тишина. Выхожу с кухни и еле слышным голосом она говорит:
-Нет, когда речь идет о тебе.
Глава 3–Знаешь, есть один...
Так начинаются многие разговоры с Рэем. Если бы у меня был доллар каждый раз, когда я слышу эти слова… Я бы собрал несколько тысяч для банка.
– Что это? - спрашиваю я, хотя и не знаю почему. Он скажет мне, когда все будет готово. Это может создать напряжение.
-А этот, - продолжает. - Он немного работал на меня. Грузовик, знаете ли... У него есть гараж, кое-что позаимствовал... Он приехал и решил, что хочет уйти на пенсию, но знаете, это невозможно. Так что мудак подал жалобу. За оскорбление! Ты можешь в это поверить? Он позвонил в полицию, уверенный, что ему помогут!
Да, я могу в это поверить. У людей есть нелепая склонность верить, что полиция им поможет.У меня был такой, прежде чем я узнал правду.
Я смотрю на Рэя. Мы сидим в задней части клуба «Кобальт», потягивая напитки, хотя еще даже не полдень. Бренди быстро засыпает в углу на кожаном диване. Интересно, они ночевали здесь? Я никогда не видел ее здесь так рано утром.
- Что, ты хочешь, чтобы я преподал ему урок?
-Нет, мы уже поставили его на колени. Он мешает, поэтому он выходит за пределы поля.
- Хорошо. Я позабочусь о нем.
Наконец Рэй выплевывает свое имя и несколько советов: Джош Доницетти, за сорок, светлые волосы, хромает из-за травмы колена.У него есть гараж в Бруклине, недалеко от меня. Мне больше не нужно, но Рэй подходит к своему столу и достает для меня свою карточку.
Я допиваю свое пиво, и Рэй снова и снова меняет тему, в основном в бреду. Я не знаю что. Он не разговаривает со мной. Не совсем. Он просто разговаривает. Он не любит тишины.
Когда моя бутылка опустеет, я ставлю ее на стол и встаю на ноги. Я надеваю пальто и протягиваю руку Рэю. Он трясет его с искренней улыбкой.
— Не знаю, что бы я делал без тебя, Витале.
Без меня? Он будет беднее и слабее, возможно, даже мертв. Он зависит от меня больше, чем хотел бы признать... Больше, чем все думают. Для них босс — самый влиятельный человек в городе. Вот как это выглядит снаружи. Он получает похвалу за большинство моих действий.
Я не против. Я делаю это не для славы. Мне не нужно признание. Я не хочу, чтобы люди каждый день лезли в мою задницу.
«Я позвоню тебе, когда все закончится», — говорю я и ухожу.Я провожу весь день, наблюдая за гаражом в Бруклине, наблюдая за героем всей этой суматохи. Он хромает, с трудом сгибается, работа на автомобилях стоит ему больших усилий. Ублюдок, наверное, достаточно настрадался, оба колена подвернуты. Чудо, что он вообще еще ходит. Однако он совершил большую ошибку, обратившись в полицию. Это неприемлемо, и никому в нашем мире это не сойдет с рук. Независимо от того, кто ты, что ты делаешь, кто тебя любит... это смертный и непростительный грех.
Первым человеком, которого я убил, был Джозеф Манчетти. Простая, чистая работа - выстрел в затылок. В тот день, когда я нажал на курок, у меня тряслись руки. В конце концов, я был в одном квартале и должен был извергнуть все содержимое желудка. Не потому, что он умер, и не потому, что я лишил жизни женатого мужчину, чьего-то отца, человека, задолжавшего мафии, которая требовала, чтобы он заплатил кровью.
Это не имело к нему никакого отношения. Речь шла об адреналине.Затем — впервые с той ночи, когда все, что у меня было украдено, — я почувствовал внутри себя искру жизни, дыхание нормальности. Никакие наркотики не могут дать вам такого ухода, как когда вы контролируете чье-то дыхание. Мое сердце бешено колотилось в груди, а до этого у меня были сомнения, есть ли он у меня еще.
Этот нечеловеческий момент напомнил мне о моей собственной человечности. Я снова почувствовал себя живым и... я стал зависимым от этого чувства. Со временем тошнота прошла. Восторг терял силу.Так быстро поднять адреналин было невозможно. Как настоящему наркоману, мне нужно было все больше и больше, чтобы насытиться. Простая и чистая работа сменилась грязной, полной пыток. Глядя на умирающих людей, я обострял ощущения. Я усовершенствовал свои методы, найдя способ получить максимум удовольствия с наименьшим риском. Меня не волновало, что чувствовали мои жертвы, важно было то, что я должен что-то чувствовать.
Когда я сижу в машине через дорогу, наблюдая, как мужчина передвигается по гаражу, мои руки покалывают от возбуждения.Я играю с его визитной карточкой, провожу кончиками пальцев по шероховатым краям. Я жду, хотя притяжение становится все сильнее и сильнее. Забавно, как наркоманы также называют неизбежный «золотой выстрел».
Это оно. Золотой выстрел. Окончательный выезд. По выстрелам я тоже сам считаю. И я не могу жить без этого.
Я жду сумерек, везде тихо, все вышли из гаража, кроме человека, с которым я должен иметь дело. Он до сих пор работает, лежит под какой-то спортивной машиной.
Я осторожно выхожу из машины, оставив визитку на приборной панели.Когда я перехожу улицу, я надеваю свои черные перчатки. Я бесшумно вхожу в гараж. Этот человек не слышит и не видит меня, не узнает, что я здесь, пока не станет слишком поздно.
Я ударяю старый домкрат, и машина падает. Так быстро, что у парня не было даже доли секунды, чтобы уйти. Он не может пошевелиться, теперь, когда две тонны металла сдавливают его грудь, он больше не может даже кричать.
Вскоре его ноги перестают судорожно подпрыгивать.
Я долго стою и смотрю.Есть что-то завораживающее в смерти. Конечно, это приносит вам покой. Несмотря на тяготы жизни, борьбу, муки и борьбу, все когда-нибудь заканчивается.
Мы были рождены умереть. Так что, это. Однажды я тоже умру. Почему-то я его не боюсь. Смерть будет моим освобождением. Пока оно не приходит, я живу, охотясь на других. Я смотрю, как они борются за еще один вдох. Но жизнь никогда не дает им этого, когда я рядом.
Как будто это не дало ей шанса.
Иногда мне кажется, что меня прокляли.Это самонаказание, хотя оно и не дисциплинирует моих демонов. Это приносит катарсис, но только временное. Облегчение, которое приходит вместе с этим, выводит меня из равновесия.
Я ухожу, когда тело мужчины все еще слегка трясется. Я перехожу улицу, опустив голову. Я сажусь в машину и уезжаю, не оглядываясь. Я достаю телефон и звоню Рэю. Я говорю, что вопрос решен и вешаю трубку. Я не пойду домой сразу. Я предпочитаю некоторое время бродить по улицам, чтобы очистить свой разум.
Я не должен был показываться Кариссе, такой накачанный. Это было бы опасно.
***Серебристо-черная машина занимает много места и сияет первозданным сиянием в первых лучах солнца, пробивающихся сквозь стекло. Я прислоняюсь к стойке в дальнем конце кухни. Я слышу, как Карисса движется наверх, вверх по лестнице и вниз по коридору.
Как только она входит, наши взгляды встречаются. Я моргаю, когда вспыхивает верхний свет, затем останавливается и колеблется при виде меня.Боится меня. Знание этого скручивает мои внутренности. Я чувствую тяжесть в груди и боль в животе. Сколько бы я ни клялся, что не причиню ей вреда, она все равно забывает. И даже если только на мгновение, это слишком много для меня.
— Доброе утро, — говорю я.
Он смотрит на меня, паника растворяется в чистом замешательстве. Он не реагирует, его взгляд блуждает в другом месте, хмурится на машину на столе.
— Это профессиональная кофемашина, — объясняю я.Она удивленно смотрит на меня, а я пожимаю плечами и даю ей инструкции, лежащие рядом. - Ты сказал, что убьешь за кофе.
-Так ты потратил деньги на всю машину? — спрашивает он, беря инструкцию, затем снова смотрит на устройство. - Ты не мог бы просто купить обычный кофейник? Тот, который не требует эпика для чтения, чтобы справиться с этим?
Мне уже надо что-то ответить, но тут же обрывается:
-Нет, конечно, ты не мог.
Мгновение он смотрит на оглавление, но быстро закрывает руководство и отбрасывает его.Он берет миску из шкафа, захлопывает дверцы и ящики, готовит себе утреннюю кашу. Я молча смотрю, как он проходит мимо, чтобы достать молоко из холодильника. Наливая их в миску, он немного брызгает вокруг, но оттирать явно не собирается.
Когда она стоит спиной ко мне, она начинает есть. Она смотрит в окно, все такая же злая...
Я медленно приближаюсь к ней. Я останавливаюсь прямо за ее спиной. Так близко, что я касаюсь их своей одеждой. Я все еще ношу вчерашнюю одежду.Я не знаю, заметит ли он это вообще, может, ему уже все равно, что я не спал рядом с ней, что я вернулся в какой-то нечестивый час, а потом собирал чертову машину до восхода солнца, чтобы она выпила утренний кофе. Я не знаю, почувствовала ли она мое присутствие утром, но она должна почувствовать это сейчас.
Я знаю это, потому что он дрожит, когда я наклоняюсь, и в отражении в стекле я вижу, как он на мгновение зажмуривает глаза. Я приближаю рот к ее уху и тихо говорю:
- Похоже, вы хотели сказать спасибо.
Глава 4"Вера, магия и надежда сделают из тебя волшебника."
Эти слова, написанные золотыми буквами, изображены на цветном плакате. Я видел его в общежитии Кариссы до того, как она оттуда уехала. Потом уже нет.
Во всяком случае, до сих пор. Большие глаза маленькой блондинки, нарисованной на нем, смотрят на меня с другой стороны спальни, где ее небрежно повесили. Плакат помят и перекошен, правый нижний угол порван. Похоже, его место в мусорном баке, а не на стене рядом с моей кроватью.
Зрелище заставляет меня содрогнуться. Я хочу его сорвать или хотя бы повесить прямо, черт возьми, разгладить морщины, привести в порядок. Но я ничего не делаю. Я просто стою в дверях, волнуясь, и смотрю на эту чертову штуку в сумерках.
Покачав головой, я разворачиваюсь и спускаюсь вниз. Я слишком устал в данный момент. Я потратил весь день на дела Рэя, так что я просто хочу немного расслабиться, оставить все это позади.
Свет исходит только из моей любимой комнаты, оттуда и звуки телевизора.Я предполагаю, что это кулинарная программа. Проклятая Food Network всегда включена. Я захожу внутрь и снова останавливаюсь в удивлении, потому что с экрана на меня смотрит все та же маленькая блондинка.
Белл.
Карисса сидит на диване в пижаме. Она поджала под себя ноги. Я подхожу и падаю рядом с ней, достаточно близко, чтобы наши бедра соприкасались. Он напрягается, но не смотрит на меня. Его глаза устремлены на экран. Какое-то время я смотрю на нее, ослабляю галстук, сбрасываю туфли, потом смотрю телевизор.
Питер Пен.
Это удивляет меня. Я много о ней знаю, но не понимаю, почему она так любит этот фильм. Я много думал об этом. Она молода, конечно, но для кого-то настолько зрелого это ребячество.
— Знаешь, некоторые люди считают Питера Пэна ужасом, — говорю я.
Краем глаза я вижу, как он поднимает брови. Он недоверчиво смотрит на меня.
— Сериа, — продолжаю я, глядя ей в глаза. - Есть теория, что Питер Пэн - мрачный жнец, а Нетландия - чистилище, поэтому там никто не стареет.
Она молча смотрит на меня. Я воспринимаю это как сигнал, что я могу продолжать.
- Конечно, есть и другие теории. Например, потерянные мальчики не стареют, потому что это убивает их до того, как они изменятся. Не знаю, читали ли вы роман, но в нем есть фраза: «Если они начнут взрослеть, что против правил, Пиотрус наведет порядок в своих рядах». Вполне разборчиво, согласитесь сами.
Я провожу пальцами по шее, словно перерезав себе горло. Карисса смотрит на меня.Он не отводит взгляд. Его лицо непроницаемо, но из глаз вырывается пламя. Она бы сожгла меня, если бы могла. Через некоторое время она оборачивается и выключает телевизор. Экран гаснет, и она бросает пульт на подушку позади меня.
-Ты должен уничтожить все, не так ли? Он рычит, не давая мне возможности ответить, потому что уходит сразу после этого.
Когда она уходит, я откидываю голову на спинку дивана и закрываю глаза. Это дело проиграно. Это, вероятно, очевидно, и все же я не могу принять это. Когда дело доходит до нее, я все делаю неправильно.Поскольку я изо дня в день изо всех сил пытаюсь сохранить видимость контроля, она чувствует, что у меня есть власть над ней, что она в моей власти. Без него я бы давно ее потерял. Но что, если я все равно ее потеряю? С тем же успехом мы оба могли быть мертвы.
Я встаю и выхожу из своей пещеры. Я оставляю все как есть, сегодня у меня нет сил навести порядок. Завтра я позабочусь об этом и обо всем остальном, что, кажется, разваливается на части, но сегодня у меня достаточно сил только для Кариссы.
Я не могу справиться с ней так же легко, как с другими.Остальные получают нож в спину или пулю в голову. Я могу только предложить ее слова, и они кажутся, по крайней мере, недостаточными. Ей не нужна моя доброта. Мои обещания ничто.
Макиавелли считал, что лучше бояться, чем любить, потому что привязанность легко потерять, а страх боли вечен. Она напугана. Иногда, когда он смотрит на меня, я вижу этот страх. Но я не знаю, как сохранить ее любовь, которая, кажется, тает каждый раз, когда я говорю с ней, как будто Карисса ломает все слоги, которые я произнес, чтобы подтвердить, что я тот монстр, которым она меня считает. .
Может быть, она права.
бля. Я знаю, что ты можешь. Иногда я чувствую, как монстр высовывает голову. Он разъедает мое тело и отравляет мои мысли, беря под контроль. У меня внутри темно, но сердце все еще бьется. И это чертовски для нее. Да, во мне есть монстр, но он меня не определяет. У каждого из нас есть что-то, не так ли? Свет наверху выключен, и солнце наконец зашло. Мои глаза легко приспосабливаются к темноте, и я много лет тренировал их. Первое, что я замечаю, это отсутствие плаката.Он уже ушел. Я смотрю на пустую стену. Я замечаю, что лента все еще там, а под ней клочки бумаги.
Она сорвала его.
Я внимательно осматриваю комнату глазами. Обе половинки разорванного плаката валяются на полу рядом с кроватью. Через мгновение до моих ушей доносится слабый вздох. Я их почти не слышу.
Я знаю этот звук. Все слишком хорошо. Он постоянно преследует меня.
Шлюха.
Это судорожное дыхание, слабый свист воздуха, втягиваемого в легкие, которые отчаянно в нем нуждаются.Каждый день я мучаю себя воспоминаниями об этом звуке.
Я смотрю на кровать, где лежит Карисса, закутанная в одеяло, словно пытаясь отгородиться от мира. Я не вижу ее лица, только очертания ее силуэта, но когда этот звук раздается в комнате, я уже знаю...
Я знаю, что она плачет.
И это из-за меня.
Мне кажется, что я прогибаюсь под тяжестью ее отчаяния. Я не виню себя за состояние Кариссы, но неохотно признаюсь, что приложил к нему руку.
Я старался этого не делать. Я поклялся, что не сделаю этого. Но я сделал это.
Иногда ничего нельзя сделать. Мы регулярно что-то ломаем. Разрушение дается людям так же легко, как дышать. Единственные ошибки, которые я допустил, были связаны с отсутствием контроля. Однако, даже когда судьба бросила меня к ногам, мне удалось сохранить равновесие.
С ней я теряю ее.
Я теряю позиции.
Если он снова издаст этот звук, я упаду на колени.
Я приближаюсь медленно, как можно тише.Я чувствую, как все мое тело напрягается, когда я останавливаюсь рядом с собой, моя тень заслоняет тот маленький кусочек лунного света, струящийся через окно. Я смотрю на нее. Его глаза открыты, мокрые от слез. Не говоря ни слова, я тянусь к ней и осторожно убираю прядь волос с ее лица.
Он слепо смотрит вперед. Он даже не смотрит на меня. Она как будто не заметила моего присутствия. Я наклоняюсь над ней и прижимаюсь губами к щеке, впитывая тепло. Когда мои губы касаются ее кожи, я снова слышу этот звук, резкое дыхание отчаяния, которое эхом разносится по всему моему телу и проникает в мои кости.
Я становлюсь на колени рядом со мной и заставляю ее посмотреть на меня, увидеть меня. Сегодня я ни за что не засну, я не смогу расслабиться с ней.
– Что я могу сделать, Карисса? — спрашиваю я тихим голосом, но она вздрагивает, как будто я кричу. Уголок ее рта приподнимается в насмешке, глаза полыхают ненавистью.
— Иди к черту, — шипит он.
Она задыхается от этих слов, как будто никогда не ела ничего более горького во рту. Они звучат почти страстно. Я, наверное, не должен волноваться из-за них, но ее враждебность пробуждает во мне некую первобытную силу, которая растет с каждой секундой.Что-то во мне переворачивается, кипит, заставляет кровь сгущаться и член стоит по стойке смирно.
Это опасно.
Я провожу тыльной стороной ладони по ее щеке.
— Я давно туда хожу, дорогая.
В следующий момент меня отталкивает, я чуть не падаю. Я ловлю равновесие, и она садится. Одеяло падает, поэтому он обхватывает себя руками. Он больше не плачет, враждебность высушила слезы. Я мог справиться с ее гневом, но с разбитым сердцем...
Прежде чем она успевает сказать или отреагировать, я плюхаюсь на кровать и кладу руки по обе стороны от нее.Я наклоняюсь над ней, носы соприкасаются. Удивленная, она яростно втягивает воздух.
— Осторожно, — шепчу я низким и бесстрастным голосом. - Знаешь, мне нравится, когда ты ссоришься.
-О.
Я прижимаюсь к ее губам, крепко целую ее. Он не целует тебя в ответ. Это займет всего несколько секунд. Он отталкивает меня, получая достаточно места, чтобы размахнуться и ударить. Изо всех сил. Он бьет меня прямо в лицо.
Я потерял бдительность, я не ожидал этого удара.Я хмурюсь от боли и хватаю ее за запястье, прежде чем она успевает снова меня ударить. Она кривится, пытается оторвать руку, пронзает меня взглядом, ноздри ее дрожат от гнева.
Я провожу языком по губе и чувствую металлический привкус крови. Я чувствую порез, след стиснутых зубов. Он горит и пульсирует в такт моему бушующему сердцу.
Нечасто у кого-то хватает смелости поднять на меня руку. Еще реже, когда я теряю бдительность настолько, чтобы ударить его. Чувства, которые я просто захлестывал обратно с полной силой.Оно кипит внутри меня. Предохранитель был подожжен. Все, что я спрятал внутри, взорвется.
Я тяну ее на кровать и ложусь на нее. Она что-то кричит, но я слышу ее голос только в виде отдаленного гула, смутного бормотания, приглушенного шипением проходящего через меня электричества.
Только одно слово могло вытащить меня из этого злого умысла. Красный.
Цвет ярости и ненависти, цвет, захвативший меня так сильно, что я едва могу сосредоточиться.
Цвет крови, густая слизь, которая впитывается в деревянные полы и одежду.
Цвет румянца на ее щеках, ее круглые губы, казалось, умоляли о еще одном прикосновении моих губ.
Цвет царапин на плечах, груди и шее, даже на лице. Он сопротивляется, но тянет меня вместо того, чтобы оттолкнуть. Он тянется к себе, разрезая мою кожу.
Красный.
Красный.
Красный.
Я снова целую ее. Я сильнее чувствую боль порезанного рта, она просачивается в меня, заставляет действовать. Я кусаю ее. Не так, чтобы пролилась кровь, но достаточно сильно, чтобы она почувствовала то же, что и я.
— Скажи… — рычу я, прижимаясь к ней. Мне так тяжело, что это больно. - Скажи слово.
Я хочу, чтобы она сказала их. Я нуждаюсь в нем. Потому что, если он этого не сделает, если он не выкрикнет это так сильно, как только может, в легкие, не плюнет в меня ядом, я не смогу остановиться. Красный туман застилает мне глаза. Только «красный» может прогнать его.
— Скажи это, — повторяю я, мой рот над ее губами, так близко, что я чувствую учащенное дыхание Кариссы. - Скажи мне, если ты действительно так думаешь.
Она грозно смотрит на меня, такой ярости я в ней еще не видел. Моя маленькая кошечка превратилась в дикого зверя, голодную львицу, готовую растерзать меня. И это будет. Она уничтожит меня. Просто скажи слово, и я распадусь на куски.
— Скажи, — настаиваю я. - Просто, блять, скажи это. Она открывает рот, и я жду. Каждый мускул во мне напрягается, я чувствую давление в груди. Я жду, когда это слово проникнет мне в душу, но слышу только дрожащий выдох.Звучит как рычание дикого зверя. На долю секунды она жужжит вокруг нас, затем слегка поднимает голову, чтобы дотянуться до моего рта.
Я ушел.
Мы в ярости раздеваемся, рвем на себе одежду. В нем нет ни намека на деликатность или нежность. Это не любовь, это ненависть. Настоящая ненависть. Она ненавидит меня, и это приносит ей облегчение. Это успокаивает боль. Это позволяет тебе вымещать свой гнев на мне.
Я не против. Он может меня бить, мучить... Я могу все вынести. Я хотел бы впитать удары и горечь слов.Она может излить на меня свою ярость, погрузиться в нее вместе со мной, и я никогда не буду злиться на нее.
Потому что я знаю это чувство. Я знаю гнев, ненависть и боль.
Я смотрю на нее, как она на секунду отдаляется от моего рта, чтобы встретиться с моими глазами - это как отражение в зеркале... Треснувший, поцарапанный осколок стекла, отражающий образ моей души.
На этот раз на темной стороне. Она такая же ебанутая, как и я. Наверное, я виноват в этом. Может быть, я не должен раздувать его.Но почему, черт возьми, это такое прекрасное чувство?
Целую щеки, шею, грудь, снова и снова сжимая зубы, притягивая Кариссу выше, устраиваясь между ее ног. Она уже мокрая, все ее тело горит в предвкушении.
Я хватаю ее ноги, раздвигаю их, прижимаю ее колени к груди, а свои к губам. Я ударил ее сильно, глубоко, и она просто воскликнула: «Да пошло оно!»
- Вот что я собираюсь сделать, - шепчу я. - Я тебя жестко трахну.
Я выскальзываю из нее, а затем тут же толкаю обратно, заставляя ее кричать.
– Я буду трахать тебя, пока ты не начнешь умолять меня остановиться. Еще один толчок, еще один крик. «Но я не остановлюсь, пока ты не скажешь слово, которое заставит меня это сделать».
Я снова вытягиваюсь, затем вхожу полностью, чтобы она снова закричала. Карисса задыхается.
«Я не остановлюсь, пока ты это не скажешь… Пока ты действительно этого не захочешь».
Он смотрит на меня зловеще, упрямо, молча... Это война характеров, он никогда ее не выиграет. Я буду трахать ее, пока мое сердце не остановится.К черту, мне это все равно не нужно.
Она ничего не говорит, и я не даю ей шанса. Я вбиваю ее так сильно, что с каждым толчком она все глубже вдавливается в постель. Он изо всех сил старается молчать, корчит лицо, сжимает челюсти, чтобы не вырвались стоны. И вот я слышу, как он задыхается и задыхается, как он глотает слюну, а я облизываю ее, сосу, кусаю ее за шею, отдавая ей всю себя.
Я не сдерживаюсь. Я закончил с этим.Она знает, кто я. Он знает, на что я способен. Больше не получает льготный тариф.
Минуты идут. Десять. Пятнадцать. Двадцать. Это может занять полчаса. Или, может быть, полдня.
В комнате глубокая тьма, но я чувствую растущее напряжение. Я все еще не отпускаю. Я поворачиваю его во все стороны и бросаю через кровать, как тряпичную куклу. Я знаю, что ему нравится переодеваться в нее. Он терпит это до тех пор, пока удовольствие не станет непреодолимым. Она тяжело дышит, как будто приближается агония, ее мышцы напрягаются, оргазмы приходят один за другим, все более и более мощные, более частые.Все тело Кариссы сдается мне.
Я чувствую, как дрожат ее ноги. Он жестоко разрывает мою кожу пальцами. Капли пота, просачивающиеся в раны на спине, вызывают жгучую боль. Он царапает до крови, острый край сломанного ногтя царапает мою щеку, но это нормально.
Это может причинить мне боль. Покрыться шрамами. Он может делать со мной все, что захочет.
Ее тело снова напрягается. Приближается очередной оргазм. Карисса резко вздыхает. Он отпускает их, шепча:
- Довольно.
- Что? Я не слышал.
- Хватит, - он тяжело дышит, прижимаясь к моей груди. - Не могу... не могу... больше не могу.
Голос едва вырывается из ее сжатого горла. Она вся дрожит, приходит. Она крепко прижимается ко мне, слезы текут из уголков моих глаз. Я не останавливаюсь. Она знает, что я не буду. Он начинает драться, снова бьет меня, кусает везде, где только можно, из его ран сочится еще больше крови.
— Скажи это, — повторяю я, зная, что она достигла своей границы.- Скажи слово.
Я просто хочу, чтобы она признала поражение. Я хочу вывести ее из этого тупика.
.
